Провожали меня все мои лучшие друзья и, конечно, Валя.

Сажают в теплушку, дают сухой паек, и через полтора суток прибываем в г. Выборг.

Огромный ангар и в нем собрали человек 500. Сгруппировали по 25 человек и всех пропустили через медкомиссию. Запомнилось вращающееся кресло ‑ пристегнули и закрутили. В какой-то момент мгновенно остановили, и приказали быстро идти по узкому длинному ковру. Я его прошел бодро, хотя сначала немного повело.

Проверку слуха, зрения, объем легких, качели ‑ все прошел на отлично. Объявляют – в плавсостав! Группа сократилась на несколько человек, не прошедших эту жесткую комиссию ‑ их отправили служить в береговую оборону. И последнее испытание – на общеобразовательную подготовку. Посадили в класс и предложили написать диктант – две странички тетради. Результат я узнал потом, когда группы переформировали для отправки в отряды на учебу по специальностям в зависимости от степени подготовки: боцманы, коки, трюмные, мотористы, артиллеристы, сигнальщики, штурманские электрики – гироскописты! Я попал в группу штурманских электриков – элиту плавсостава (как потом я узнал)!

Наутро просыпаюсь от громкого вопроса: «Кто может играть на музыкальных инструментах ‑ на испытания!». Я пошел. Дают трубу – играй, что можешь. «Ноты нужны?» ‑ «Нет». Не помню, что я играл. Меня быстро остановили и сказали, чтобы завтра с утра с вещами пришел в штаб для оформления и отправки в муз. команду Северного флота!

Не пошел я в муз. команду! Плавсостав ведь! Уговаривали, но я уперся, а приказать не могли – присягу я еще не принимал.

Таких, как я отобрали человек 25 из 500 испытуемых. Выдали военно-морскую форму, посадили в пассажирский вагон и ночью привезли в небольшой городишко Сортавала, на северном берегу Ладожского озера. Это Карелия. Поместили в каком-то буржуйском особняке на краю города, где мы приняли присягу, и я поклялся честно служить Родине. На следующий день пеший марш около 5км и мы пришли в Учебный отряд на самом берегу небольшого залива Ладоги. (Первое фото в форме матроса СФ, Учебный отряд, ноябрь1950г).

Учебный отряд – это казармы, столовая, котельная, огромный плац и ангар с учебными классами, штаб, домики для офицеров и их семей. Удобства – на улице, баня – в городе. В отряде – человек 200. Там были еще сигнальщики, мотористы и коки. Коков было очень много, жили они в отдельной казарме далеко от нас. И начался очередной трудный период в моей жизни, хотя кормили как на убой, по нормативам плавсостава!

Трудный физически. И не только для меня. Снежная морозная зима! Два месяца были сплошные строевые на плацу, сначала без оружия, потом с оружием. Командовал строевыми здоровенный с бандитской рожей киллера мичман – настоящий морской волк! До сих пор в ушах стоит его громоподобная команда «А рррраз, два, три!!!». Ноги сами поднимаются! «Зззапевай!». На ногах тяжелые флотские ботинки.

К вечеру все мокрое, а сушилки в казарме нет! На ночь носки и брюки клали под простынь – к утру немного просыхало. В кубрике на 25 человек одна печка-голландка, особенно на ней не посушишь! Потом режим сменили: до обеда – строевая, после обеда – занятия в классах. Уставали все здорово! Это было видно по тому, что через 5 минут занятий половина класса уже спало! Я не спал, т.к. мне все, что преподавали, было очень интересно! Преподаватели – офицеры, мичманы и старшины. Они все это видели, но особо не ругались – наверное, понимали, что трудно салагам. Да и режим был суровым: подъем в 6-30, (по выходным на час позже), бегом в одних тельняшках вместе со старшиной на улицу ‑ пробежка вокруг казарм, потом комплекс упражнений на улице, умывание по пояс холодной водой! Кошмар, но я быстро привык и стал еще здоровее. На соревнованиях на лыжах я занял второе место, первым был перворазрядник из штата учебки ‑ приземистый холеный крепыш с откормленной физиономией. Отстал я на финишной прямой – ослабло мое полужесткое крепление лыжи на моих флотских ботинках, и он меня обогнал! На лыжах у него было жесткое крепление и настоящие лыжные ботинки. До сих пор не могу ему простить этого!

В середине апреля 51-го лед на Ладоге растаяла. До этого нам прочитали азы морского дела: шлюпки, тросы, морские узлы (некоторые помню и сейчас), флажковый семафор, судовые огни (топовый, гаковый, бортовые и пр.), паруса и т. д. И до самых выпускных экзаменов около месяца почти каждый день походы и соревнования на шестивесельных шлюпках.

По специальности нам дали азы теории гироскопии, эхолокации, лагов, радиопеленгаторов, а в лабораториях был хороший практикум по каждому устройству.

Особенно меня поразил свободный гироскоп! И его совершенно необъяснимое для неподготовленного человека свойство держать ось вращения в инерциальном, (галактическом) пространстве неподвижно, отвязанной от вращения Земли! (Примитивный аналог свободного гироскопа – детский волчок. Раскрученный, он стоит вертикально, пока не перестанет быстро вращаться). Т. е. Земля уходит из-под оси! На этом свойстве и построен гирокомпас (ударение на последнем слоге) – очень сложное устройство. Его ось с секундной точностью держит направление на географический полюс Земли. Не на магнитный, куда показывает магнитный компас. (Оба полюса не совпадают примерно на 40 миль).

В группе мало кто, кроме меня хорошо знали всю электрическую схему гирокомпаса. Главстаршина Якубович(!), который вел занятия по схеме, был очень рад – хоть несколько человек из всего класса поняли всю схему. (Доскональное знание схемы мне здорово пригодилось. В одном из дальних походов гирокомпас вышел из строя! Ниже я расскажу об этом эпизоде подробно).