Судебный процесс казался ей вечностью. Записи телефонных разговоров, ложь Мэтьюза, блеющий Ронни и приговор: виновна, пятнадцать лет тюремного заключения условно.

Дело было подано на апелляцию. Хефнер утешал.

Меж тем, Chicago Tribune[89] опубликовала статью, автор которой сообщил: «Издатель журнала Playboy является фигурантом дела, связанного с распространением психотропных веществ. Делом мистера Хефнера занялось федеральное управление по борьбе с наркотиками. Напомним, в 1973 году от передозировки наркотического вещества скончалась служащая Эдриэн Поллак, работавшая официанткой в чикагском клубе Playboy».

Сам Хью уверял журналистов: девушки с таким именем он в глаза не видел.

Оказавшись на свободе до решения суда, Бобби не знала, что делать. Розенцвейг, как и Хью, настаивали на том, что она должна приехать в Калифорнию и продолжить работу в Playboy. И она уж было собралась… Но в последний момент передумала.

«Хью Хефнер — хотя мало кто из нас когда-либо осознавал это — непоколебимо честный, строго нравственный человек, — написала в предсмертной записке Бобби. — Я хорошо знаю его. Знаю также, что он никогда не был вовлечен в преступную деятельность, что так старательно пытаются ему приписать. Но в последнее время я пришла к выводу, что репутация человека — какой бы кристальной она ни была — ничто по сравнению с целью, которую поставили перед собой люди, преследующие меня, мистера Хефнера и доносящие откровенную клевету до широких масс».

Когда ее нашли, Арнстайн была мертва около двенадцати часов.

Вот что писал о Бобби помощник главного редактора журнала Playboy Роберт Антон Уилсон.

«Бобби была той, к кому направляли людей, если происходила несправедливость. В девяти из десяти случаев она все исправляла. Бобби нравилась людям. Я уж не говорю о ее сексуальной привлекательности. Теперь Бобби мертва. И вроде бы правильно ее называют самоубийцей, но по факту она жертва войны. Она убита в войне между Управлением по борьбе с наркотиками и Хью Марстоном Хефнером. Хефнер достаточно богат, чтобы его нельзя было посадить в тюрьму так же легко, как какого-нибудь бедного чернокожего радикала, который раздражает правительство. У Хефа есть двести миллионов долларов, которых достаточно, чтобы держать суды в напряжении в течение чертовски долгого времени. Бюрократы, которых он обидел, знают, что на то, чтобы посадить Хью, уйдет много времени и энергии, но они верят в себя и в свое правительство наркотиков»

На пресс-конференции Хефнер назвал убийцами обвинителей из офиса прокурора Джима Томпсона.

«Для протокола: я никогда не употреблял кокаин или какие-либо другие тяжелые наркотики. Я готов поклясться в этом под присягой».

Он сказал, что два особняка были «корпоративными гостевыми домами», часто используемыми для различных мероприятий и общественных мероприятий, в которых принимали участие десятки людей. «Поскольку мы не обыскиваем наших гостей и не шпионим за ними в их комнатах, мы не можем сказать, употребляют ли они наркотики или нет».

«Они сфабриковали дело против Бобби, пытаясь таким образом добраться до меня! Они довели 34-летнюю женщину до самоубийства».

«Мы не занимаемся охотой за головами, — сказал мистер Томпсон в интервью. — Представление о том, что мы нацелились на Хефнера, ошибочно. Я твердо верю, что репутация государственного служащего измеряется качеством всей его работы. Мысль о том, что я претендую на скальп Хефнера из‐за каких-то политических мотивов, льстит ему самому».

Через несколько дней американские СМИ сообщали: «На похоронах мистер Хефнер был одним из тех, кто нес гроб с телом Бобби Арнстайн. Об этом его попросила мать девушки».

По словам Парта Коландера, это была одна из первых, сильно подкосивших Хефнера потерь. Одна из первых, но далеко не последняя.