Нужный ключ он подобрал. Взял с собой фонарь и вновь полез в воду. Что с него возьмешь.
Как только воздух кончался, он выныривал, набирал в легкие свежий и вновь уходил на дно. На каждую гайку уходило по полчаса. Слепцов выходил на берег, выкуривал сигарету, грелся, выпивая поделенную на дозы водку, брал фонарь, ключи и вновь лез в воду.
И так пять ходок. На шестую он выволок на берег отвинченный от корпуса джипа бензобак. Вот теперь можно переодеться в просохшую одежду, развешанную по кустам, и допить водку.
Времени для отдыха не хватало. Ночи пролетают быстро. Он вновь принялся за инструменты. Молот и зубило — главные орудия труда. Бензин, на который он с позором заработал, пришлось вылить. Одна искра и все взлетит на воздух. Молотобоец принялся за дело. Он разбивал сварные швы зубилом и не устраивал перекуров. В нем сидел азарт игрока, только ставки были непонятными.
Финал работы завершила монтировка. Он отогнул верхнюю часть, и бак разделился на две части. В одной из них лежал огромный непромокаемый черный пакет, стянутый скотчем и веревками.
Он достал пакет и поднял его. Тяжелая ноша. Павел перетащил его и уложил в рюкзак. Сверху сложил одежду. Она ему еще пригодится.
Растерзанный бак, инструменты, бутылки он выбросил в реку, залил костер и вновь пошел в воду. Груз тянул его ко дну, но опыт пловца удерживал его на поверхности.
Река сдалась. Он доплыл до противоположного берега. Но это еще не победа. Глиняный обрыв имел очень крутой, почти отвесный склон. В дело пошел нож. Слепцов вырубал им ступени, прижимаясь к стене, чтобы не соскользнуть вниз. Скорость черепахи превышала скорость его восхождения.
Когда он выбрался на вершину, небо порозовело. Перед ним раскинулось бескрайнее поле и тонкая узкая полоска леса на горизонте. Его силуэт будет виден с противоположного берега. Выбора не оставалось. Надо идти и успеть добраться до леса раньше восхода солнца. Самый смешной вопрос прозвучал бы так:
— Как ты себя чувствуешь, Паша?
Он себя вообще не чувствовал. Труп с моторчиком. Ни ног, ни головы, ни рук, ни тела. Что-то двигалось через поле, похожее на муравья, и что это было? Да кто его знает…
Когда он добрался до опушки, небо стало голубым и прозрачным. Солнце, облитое кровью, с осторожностью выглянуло наружу из-за горизонта. Ага! Можно всходить.
Павел упал на землю и отрубился.
Какой орган отвечает за чувство тревоги, Слепцов не знал, но работал он у него на уровне животного инстинкта. Павел открыл глаза. Что-то не так. Холодный пот пропитал одежду, лицо стало мокрым.
Чистое небо, яркое солнце, запах свежей молодой травы. Что-то не так. Он приподнял голову и увидел собаку. Она стояла в трех шагах от него и смотрела ему прямо в глаза. Добегался. Выследили. Где же ее хозяева? Оказывать сопротивление он не будет. Бежать нет сил. Надо смириться с неизбежным. От судьбы не убежишь.
Подбежала вторая собака и остановилась рядом. Они зарычали, показывая длинные, острые клыки.
Волки! Это не собаки, а волки, здоровые, матерые и голодные. Павел приподнялся на локтях и увидел на опушке еще одну парочку хищников. Отощали за зиму бедолаги. Сюрприз. Подарок судьбы. Возле леса валяется падаль. Он имел в виду себя. Лакомство не из лучших, кожа да кости, но, как говорится, что бог послал!
Настрой у ребят серьезный, добычу они не упустят. Семейный завтрак на столе, не забудьте помыть руки.
Уж лучше бы менты. С этими зубастыми он не договорится. У него не хватит аргументов.
С рюкзаком на спине Павел вырубился в одно мгновение. Теперь он на нем лежал, как на перине из камней. Лямки подогнаны жестко, чтобы тяжелая ноша не хлопала по спине. Сам себя обезвредил. Скинуть лямки с плеч не так просто. Но и этого мало. Надо развязать узел, открыть рюкзак, запустить в него руку, нащупать нож и достать его.