— Тут больше тысячи километров, куда ты собрался? И кто тебе сказал, что они нам будут рады? Чем они лучше наших?

Тетя Лена, услышав ее возмущенный шепот, под каким-то предлогом увела из кухни Аню, оставив нас общаться наедине. Можно было говорить чуть свободнее.

— Всё правильно говоришь… — я развел руками. — Я уже несколько дней не могу ничего толкового придумать. Но и успокоиться тоже не получается. Мы так старались, рисковали, а всё может оказаться зря.

— Ты с ума сошел? — тихо возмутилась Юля, — Какое ”зря”? — она брызнула в меня водой. — Сережа, ты меня почему спас? Потому что искал напарника для похода. Аню мы спасли тоже в походе. Если бы не лекарство, если бы ты не решился его отнести военным, ты бы всё еще кис в подземелье у себя, а то бы и похуже чего. А мы с Аней так и шатались бы по городу до голодной смерти. И родители бы меня так и не дождались, с ними бы что было?

Я слушал ее с улыбкой. Кажется, ей удалось меня успокоить, по крайней мере, пока. Тем временем тарелки кончились, и Юля взяла из тазика тяжелую сковородку, шутливо мне ею погрозив. Мы сменили тему, стали шутить и смеяться. Тетя Лена с Аней вернулись в кухню. Вскоре мы закончили с посудой, а они с тестом. Снаружи Николай, лязгнул наточенными лопатами, прислоняя их к перилам крыльца, и тоже поднялся в дом.

— Ну что, готовы? — весело спросил он.

В этот момент с улицы донесся громкий хлопок. Мы все замерли, прислушиваясь. Выстрел? Еще один хлопок, потом отчаянный женский крик. Тут же его перекрыл другой крик, дикий, нечеловеческий. Нас словно подбросило на месте. Тетя Лена прижала к себе испуганную Аню и зажала ей уши. Юля посмотрела на меня. Я мрачно кивнул: началось. Во дворе, переполошившись от криков, заливался лаем Шарик.

— Так, — тетя Лена заговорила первой. — Юля, берешь Аню — и наверх. Спрячьтесь и сидите тише воды, ниже травы.

— Мама, почему я? — запротестовала Юля. — Я с ними уже сталкивалась, у меня есть опыт, я знаю, как себя вести…

— Это ты в городе сама себе хозяйка была, здесь будешь слушаться. Я сказала, наверх! — твердо повторила мать.

— Идите уже, — спокойно поторопил Николай.

Юля сверкнула на мать глазами, взяла Аню за руку и ушла с ней наверх. Николай вынул из-под дивана в соседней комнате привезенные нами автоматы, подал один мне. Лязгнули затворы. Тетя Лена достала из чемоданчика аптечки добытый в доме участкового пистолет и сосредоточенно проверила его боеготовность. Я осторожно выглянул в окно: отсюда ничего не было видно. Шарик не унимался, остервенело лая на всю деревню. Мы выбежали во двор. За забором кричали, бегали и рычали. Николай велел жене оставаться на крыльце, подбежал к псу и, присев перед ним, пытался его успокоить. Скоро кто-нибудь явится и к нам на этот лай. Мы отобьемся, но ограничиваться обороной собственного дома было бы подло, ведь у нас чуть ли не единственные стволы в деревне.

— Николай! — позвал я. — Я пошел. Закройся за мной.

Он посмотрел на меня мгновение и спокойно кивнул:

— С Богом, сынок.

Отпустил собаку, которая продолжала лаять на ворота, и направился ко мне. Я отодвинул щеколду и выскользнул наружу. Сзади лязгнуло: Николай закрылся. Серьезный мужик, Николай, не пришлось уговаривать, всё понимает сам. Я услышал, как тетя Лена ругается на него, что он меня отпустил. Улыбнулся.

А на улице царил хаос. Зараженные, видимо, пришли с райцентра. Мне уже довелось слышать про жившего на том краю деревни алкаша Борисыча. Скорее всего, это он вечером по пьяни забыл зашторить окно и погасить свечу. И всю ночь желтый огонек на горизонте, как маяк, манил сюда толпы голодных безумцев. К утру они добрались, и Борисыч, наверняка, уже поплатился за свою халатность. Но если бы только он один… Зараженные уже захватили почти треть улицы, десятками копошились в палисадниках, разбивая окна и пролезая внутрь. Из домов слышались предсмертные крики людей, визг собак, мычание коров. По деревне шла волна смерти. Я сжал губы, поднял автомат над головой и дал очередь в воздух, одновременно отвлекая на себя внимание зараженных и предупреждая оставшуюся часть деревни. Кто еще не услышал крики, точно услышит очередь и ни с чем ее не перепутает.

— Сюда!!! — крикнул я зараженным.

В следующие секунды эта орда оборванцев переключилась на меня и поперла в мою сторону. Я стал пятиться, уводя их от дома к ближайшему пустырю, где возвышались заросшие лебедой руины местной церкви. Плана у меня не было, надо было просто увести их от людей. Может, кто-то, получив фору, успеет закрыться в магазине, кто-то вооружится и даст отпор. Всех мне не перестрелять, в магазине было всего 30 патронов, штук пять я уже отправил в небо. Да и не хочу я их убивать — теперь, когда столько сделано, чтобы их можно было вылечить! Но стрелять придется…

Вдруг из-за спин ближайших зараженных вырвались несколько особо шустрых и с визгливым рычанием бросились ко мне. Шарахнул автомат, одного срезало, но остальных остановить не удалось. Первый прыгнул в мою сторону и схватился за автомат. Я потерял равновесие и повалился вместе с ним на спину. Оттолкнул нападавшего ногой, вырвал оружие и отходил его прикладом. Перекатился, оказавшись в метре от него и чуть дальше от остальных. Рванул в сторону развалин. Почти сразу меня догнали и, схватив за пятку, опять повалили на землю. Я стал отбиваться прикладом, но за него опять схватились, и второй раз удержать автомат не удалось, руки остались пустыми. Еще мгновение — и я исчезну под кучей людоедов, меня раздерут в клочья…