В правую перчатку Гамбы, в самый кончик указательного пальца, был вшит крохотный инъектор, управляемый «балалайкой». Игла его содержала в себе микроскопическую дозу мощного яда, недавно разработанного под руководством верного Января – одного из самых талантливых биохимиков проекта «Братья-месяцы».

Витторио был свято убежден, что дядя Раймундо не имеет защиты от нового оружия. От этого вещества не спасут ни известные противоядия, ни самые дорогостоящие врачи, ни целая армия медицинских нанороботов, которыми кишела кровь старика. Он даже не почувствует ничтожного укола, а уже через два дня мирно отойдет к праотцам от настоящего сердечного приступа.

Испытывая необычное возбуждение, охватившее его с ног до головы, Цикл медленно поднялся из-за стола. Боевой азарт рвался наружу, грозясь выдать замысел, и Гамба опустил голову, будто бы подавленный безрадостными новостями.

Глава «Gruppo Aggiornamento» смотрел на него внимательно, опытным взглядом выискивая на видимой части лица даже самые эфемерные эмоции.

Выйдя из-за стола, Витторио задвинул легкий стул.

– Прости меня за дерзость, дядюшка. – Он сделал в сторону родственника короткий нерешительный шаг. – Я всегда любил и искренне уважал тебя, ты хорошо знаешь это. Как знал и мой отец, завидовавший нашей близости…

Гамба сделал еще несколько шажков, протягивая к массивному старику затянутые в красную кожу руки.

– Именно ты открыл мне глаза, указал верную дорогу. Спорить с тобой глупо и совсем не делает мне чести. Прошу прощения…

Шажок, еще один, он смотрел на обреченного родича виновато и подавленно.

– Я сделаю все, как ты велишь, дядюшка Раймундо.

Теперь остается только одно рукопожатие. Стиснуть толстые пальцы, или прижать его мясистую ладонь к мертвенному холоду маски, или хотя бы обнять старика. До кресла главы корпорации оставалось всего три стула.

В этот момент Раймундо отложил сигару, а его правая рука снова исчезла в ящике стола.

– Стой, где стоишь, мой мальчик, – негромко приказал он, и у Цикла внутри все оледенело. – Я принимаю твою благодарность и извинения. Но больше не делай ни шага! У меня тяжелая форма новой разновидности гриппа, знаешь ли.

Брови Витторио поползли вверх, и он даже не попытался скрыть переполняющие его чувства. Никогда до этого дядя не был так подозрителен и холоден к племяннику, которого любил, как родного сына. Неужели Цикл неосторожно выдал себя? Или жизненный опыт толстяка позволял ему видеть людей насквозь даже сквозь нанопокрытие фарфоровых личин?

– Что?.. – пробормотал младший Гамба.

– Я просто забочусь о твоем здоровье, глупый мальчишка. А теперь ступай. – Пухлый рот Раймундо расползся в вежливой улыбке. – Еще раз спасибо, что уважил старика визитом. Возвращайся к защите корпоративных интересов. Когда я снова увижу твое рвение, бонусы будут возвращены. Обещаю…

– Всего доброго, дядюшка, – заиндевевшими губами произнес Витторио. Укрытое полумаской лицо сейчас не могла согреть даже вгрызавшаяся в плоть термопена. – Спасибо за новый урок…

Развернувшись на каблуках, молодой мужчина в красном брючном костюме и блестящей белой личине двинулся к дверям, чувствуя на себе пристальный взгляд светло-серых глаз.

Он уйдет, выбора нет. Увы, но отныне Витторио Гамбе придется спрятать от глаз родственника все свои проекты, полагаясь только на личные резервы. А еще он всеми силами начнет приближать миг, когда сумеет свергнуть окостенелого диктатора, живущего вчерашним днем.

Словно тупой крестьянин, Раймундо Гамба окучивает бесценную навозную грядку, забывая смотреть на всесильные звезды. Цикл постарается сделать так, чтобы фермер как можно скорее улегся в столь любимую им землю.