Мужчина в красном брючном костюме и белой фарфоровой маске, скрывавшей две трети лица и левый глаз, замер в пороге. Дождался, пока слуга сомкнет двери за его спиной, и только после этого повернулся в глубь кабинета. Кроме него в ущельеобразном зале находился еще один человек. Грузный, морщинистый и седовласый, он восседал на дальнем торце огромного стола, за одну сторону которого легко умещались два десятка гостей.

Высокие напольные часы в ясеневом корпусе отсчитывали секунды, наполняя покой кабинета мерными щелчками. Отсутствие других звуков казалось настолько неестественным, что вызывало беспокойство. Наконец тучный широкоплечий старикан во главе стола нарушил молчание, с неохотой отрываясь от встроенных в столешницу экранов.

– Витторио, мальчик мой… – Несмотря на болезненный вид хозяина кабинета, его голос был силен и сочен. Специальная акустика умножала эффект, и на вошедшего обрушивался настоящий шквал баса. – Пройди, присядь…

– Здравствуй, дядюшка! – прошептал Гамба.

Изящная фарфоровая маска гасила четкость фраз, но миниатюрные динамики на горле возвращали словам настоящую громкость.

– Спасибо, что приехал. Уверен, мы решили бы вопрос и в сетевой конференции, – пророкотал глава совета директоров корпорации «Gruppo Aggiornamento», величаво покачивая раскрытой ладонью. – Но ты уважил старика визитом, за это благодарю.

Признательно кивнув в ответ, Витторио прошел вперед, усаживаясь за стол лицом к красивым окнам. Теперь от дядюшки Раймундо его отделяло лишь девять стульев с высокими резными спинками.

Датчики в полумаске тут же уловили повышение температуры, и в лицо Гамбы вонзились десятки крохотных игл, впрыскивая лекарство. Вспышка боли прошла, не успев начаться, и молодой человек ничем не выдал ее приближение.

– Кофе?

– Нет, благодарю. Секретарь сообщил, что ты хочешь вынести на обсуждение совета директоров ежегодные бонусы, начисляемые на мой счет.

Положив руки в красных лайковых перчатках на колени, Витторио взглянул на дядю.

– Да, все верно. – Открыв ящик стола, тот вынул толстую сигару и кусачки. Обрезав кончик, зажал в мясистых губах, прикуривая от золотой зажигалки. – Витторио, если голосование состоится, твои премиальные за первое полугодие будут уменьшены.

Он прищурился, глядя на племянника из-под кустистых пепельных бровей.

– Совет директоров заподозрил тебя в использовании финансовых возможностей корпорации в личных целях…

Гамба сдержал эмоции, внешне сдержанный и спокойный под своей блестящей маской. Вот как…

– Совет директоров – это ты, дядюшка, – как можно мягче констатировал он, и Раймундо улыбнулся. – Мои исследования приносят корпорации неоспоримый доход, пусть пока и нематериальный. Именно с помощью «плаценты» мы спасли наш груз в Южном океане. Из всех инженеров, восстанавливавших реактор судна, были смертельно облучены только трое…

Какое-то время дядюшка изучал его – внимательно, молча и с хитринкой в светло-серых глазах. Сигара курилась в зубах, но встроенные в стол уловители тут же втягивали дым.

– Мой мальчик, – наконец пророкотал верхолаз, кладя сигару в специальное углубление перед собой. – Я хочу, чтобы ты свернул работы по личным проектам. Всем известно, что я всегда покровительствовал твоим увлечениям. Прикрывал, финансировал, обеспечивал политической защитой. Но сейчас настали нелегкие времена. Разработки группы «12 месяцев» должны быть законсервированы, и их лабы – тоже. Продвижение «плаценты» на рынок остановлено…

Он затянулся сигарой, выпустил густое облако дыма, тонкими струйками потянувшееся в стол, словно верх и низ в безумии решили обменяться местами.

– В прошлом квартале ты потерял отличную базу, оборудование, стартовые образцы! Хоть представляешь, в какую сумму обошелся провал операции в Сибири?!