Потемнел лицом царь морской, зыркнул сурово из-под бровей насупленных, да делать нечего – пора свадьбу играть!

Собрались в самой большой зале дворца царевы дочки, и принялись с пением Настю в свадебное платье наряжать, а в другом углу придворные Петра в дивные подводные одежды кутали. А между двумя компаниями под песни и причитания крутились точно занавес мелкие разноцветные рыбки, у Петра даже голова закружилась, и вновь возле него точно сквознячок пронесся:

– Не смотри!

И легко стало, словно водицы холодной глотнул. Вот разошлись добровольные помощники, расплылись рыбки, глянул Петр, и обомлел – стоит напротив старуха, вульгарная, намалеванная, ухмыляется ему беззубым ртом. Испуганно заморгав, он вдруг догадался – нажал кончиками пальцев на веки и вновь посмотрел, да чуть от хохота не согнулся.

Сестры в искренней заботе о красоте замотали Настю во множество слоев тонкой полупрозрачной ткани, а сверху навесили все, что подобрали с утонувших кораблей – от серебряной гривны в полпуда весом, до компаса в бронзовом корпусе на толстой крученой цепочке. Какие-то поплавки из бересты, обрывки сетей и такелажа, все украшало невесту, едва позволяя держаться ей на ногах.

Стараясь сохранять серьезную мину Петр подошел ближе и слушая подсказки, которые один из придворных нашептывал прямо в ухо он протянул обе руки вперед:

– Доверься моим крепким рукам, сильным плечам, острым плавникам и мощному хвосту.

Настя, тоже с трудом удерживая серьезность на физиономии, протянула свои руки и вложила в ладони супруга:

– Доверяю себя и потомство свое силам твоим.

Морской царь обошел пару, подруливая хвостом и обвивая их крепкой, как просмоленная веревка водорослью.

– Нереститесь и размножайтесь!

Провозгласил он, и все окружающие торжественно забулькали гимн новобрачным. А потом дружненько переместились к подносам, заполненным всевозможными морскими деликатесами. Шевелящиеся креветки, извивающиеся черви и прочая живность Петра и Настю не вдохновила, и они просто сидели за столом, механически улыбаясь и крепко держась за руки. Наконец прочие царевны заметили, что молодые постятся, и поспешили их сопроводить в комнату Петра, с лукавыми усмешками и пожеланиями доброй ночи.

– Сейчас нам отсюда не уйти, прошептала Настя, нужно зари дождаться, давай поедим пока, что ли.

Подойдя к столу, она принялась плавно водить руками и что-то быстро нашептывать, и на столе постепенно проступали очертания блюд. Вот проявилась фарфоровая супница, расписанная кедровыми ветками, источающая аромат густого куриного крем-супа. Следом появилось серебряное блюдо с тонкими ломтиками семги, форели и осетрины слабого посола, рядом желтело блюдце с ломтиками лимона и сухарница с тостами. Тут же млела томленая в сметане стерлядь, с гарниром из запеченных на гриле овощей. На грубой доске, возлежал добрый кусок окорока, запеченный в ржаном тесте, пропитавшаяся излишками сала корка кое-где треснула, выпуская струйки потрясающего воображение аромата. Десерт заменяли сочные фрукты, очищенные от кожицы и косточек и уложенные красивыми ломтиками на многоярусную тарелку, не удержавшись, Петр сдернул наколотый на шпажку кусочек арбуза и восхитился нежной крупчатой сладостью во рту. Последними, из туманной дымки магии всплыли кувшины брусничного морса, ядреного кваса и чистой воды со льдом.

– Ну хозяюшка!

Восхитился Петр, расправляя на коленях сотворенную попутно льняную салфетку, и придвигая к себе тарелку из тонкого, звонкого фарфора.

– Пустяки, отмахнулась Настя, приготовить это руками я бы скорее всего не смогла, а для магической материализации достаточно хорошо представить объект и придать его характеристики белковым объектам.

– Мда? И из чего же ты собрала этот восхитительный ужин?

– Из того, что оставили полакомиться молодым – рыба, креветки и прочее, белок и микроэлементы в чистом виде. Только посторонние примеси удалила в виде зелья отбивающего память…

– Вот как, ничуть не удивился Петр, забрасывая в рот ломтик нежнейшей солоноватой рыбы сдобренной кислинкой лимонного сока. То-то мне все время чудилось, шепчет кто-то «не ешь», во всех блюдах было зелье?