Мы продолжили свою игру в «покажи и расскажи» в Париже. Упаковав вещи, мы сняли выставочный стенд на международной модной выставке для молодых дизайнеров Tranoï, которая проходила во время French Market Week в торговом центре Carrousel du Louvre. В ней участвуют лучшие специализированные магазины со всего мира, и они определяют тренды для всех остальных. Мы надеялись, что они заинтересуются нашей продукцией, и это случилось: один из самых крутых магазинов, Colette сделал заказ на наши сексуальные платья с принтами для своего парижского бутика. В это же время представитель модных шоу-румов из ЛА Бетси Айзенберг заказала линейку товаров для продажи на Западном побережье.
Александр все еще был скептически настроен. По сути, мы ничего не зарабатывали, но сдвинулись с мертвой точки. По возвращении в Нью-Йорк Паула составила прогноз и небольшой бизнес-план. Она показала их Барри и Александру. «Я понял, – рассмеялся Барри в конце ее презентации, – ты хочешь попытаться сделать бизнесу переливание крови». Это выражение прижилось, потому что именно это мы и пытались сделать. Шесть месяцев спустя мы снова были в Париже со следующей коллекцией.
Я вспоминаю это время с самыми теплыми чувствами. Мы приезжали из нашей нью-йоркской студии впятером или вшестером и заваливались в мою квартиру на улице Сены вместе со всеми вещами, разбивая там временный лагерь на время выставки. В нашей небольшой команде была, разумеется, Паула, а также Астрид – лучший продавец на свете, которая говорила на всех языках и лично примеряла каждое платье, Морин из отдела маркетинга и Луизелла, смышленая молодая итальянка, которая тогда была моей ассистенткой. Мы много смеялись и с успехом получали заказы от самых лучших международных магазинов.
В компании этих девушек я снова чувствовала себя молодой и разделяла их восторг и энтузиазм. Мне казалось, я с ними одного возраста. Не было ни серьезных деловых собраний, ни больших маркетинговых планов – ничего такого. Во второй раз все началось так же естественно, как и в первый. В сущности, это ведь был малый бизнес. Мы растили новый молодой бренд, и делали это практически с нулевым бюджетом, живя за счет моей прибыли с HSN.
Вскоре мы стали продавать и продавать, продавать в специализированные магазины Англии, Франции, Италии, Испании – по всей Европе, – а также в американские магазины. Нашей «базой» в Нью-Йорке был, конечно, Scoop, а в ЛА – гениальный ритейлер Fred Segal, первым открывший в шестидесятые магазин только с товарами из денима. Оба магазина были преданными поклонниками нашего бренда и рекламировали его среди своих постоянных клиентов. Повторный запуск бренда во времена ностальгии по семидесятым пришелся как нельзя кстати. В Colette любили отдавать дань уважения гламуру семидесятых и Studio 54, которые я знала не понаслышке. Тот факт, что я была реальным игроком в то время, придавал аутентичности моим вещам, интервью и появлениям на публике. Итак, мы стояли за своим стендом на выставке, вокруг молодые крутые дизайнеры, и это вселяло надежду, но доходы были по-прежнему малы.
Я была в поисках кратчайшего пути к своей цели. Во время перелета из Лондона в Нью-Йорк я сидела рядом с Томом Фордом, и он выразил сильную заинтересованность тем, чем я занималась. У меня промелькнула мысль: почему бы не продать часть компании Gucci, чтобы заработать денег и таким образом обеспечить дальнейшее развитие компании? Несколько месяцев спустя мы с Барри и Александром полетели в Лондон, Паула уже ждала нас там. Это было летом 1999 года, и Барри тогда занимался крупной сделкой по приобретению компании Universal, но он выкроил время, чтобы пойти с нами на встречу в Gucci. Встреча сразу не задалась. Том и его партнер Доменико де Соле опоздали, и Барри это разозлило. Тем не менее мы провели презентацию, и они казались заинтересованными. В течение следующих нескольких месяцев мы неоднократно встречались с представителями компании в Нью-Йорке, но, видимо, короткий путь – это не мое. В итоге они отказали нам и вместо этого вложили деньги в Стеллу Маккартни. Я очень расстроилась.
Помимо всего прочего, Кэтрин Маландрино покинула свой пост в компании – она хотела запустить собственную линию одежды и открыть свой магазин. В 2001 году к нам присоединился Натан Дженден, который проработал со мной почти десять лет.
Натан был англичанином, ему было тогда, думаю, лет тридцать. Он успел поработать с Джоном Гальяно и с Томми Хилфигером, так что разбирался и в высокой моде, и в масс-маркете, и в нем присутствовала некая экстравагантность. Он мне сразу понравился: когда я попросила его сделать несколько эскизов (он их тут же потерял, но потом нашел), он принес набросок, на котором была изображена девушка в платье с принтом в виде кроссворда. Натан назвал его «Принцесса-бунтарка». Когда он зашел ко мне в кабинет, его поразило количество книг, которые меня окружали, а меня поразило то, что он заметил их.
Натан привнес в дизайн фен-шуй и немного рок-н-ролла, и нам очень классно работалось вместе. Он был невероятно талантлив и творил чудеса во время примерок, умело орудуя ножницами. Первый показ, над которым мы вместе работали, прошел за два дня до событий 11 сентября, которые нас всех повергли в шок и замешательство. Его дизайнерские решения были настолько удачны и выразительны, что наши продажи не упали, несмотря на серьезный удар, который эта трагедия нанесла по экономическому положению города. В год, когда к нам присоединился Натан, мы открыли свой первый нью-йоркский магазин в соседнем с каретным двором помещении. Бутик был настолько малюсенький, что его с трудом можно было отыскать. На открытии магазина Кельвин Кляйн посмотрел на наши платьица и сказал: «Какой прекрасный замысел». Для меня это было огромным комплиментом, учитывая нелюбовь Кельвина к цвету и принтам. Несмотря на отказ Gucci, я стала чувствовать, что дела идут в гору.
Это ощущение подтвердилось в Лос-Анджелесе, во время церемонии вручения премий «Оскар». У нас с Барри была традиция устраивать субботний пикник-ланч для нашего друга Грейдона Картера, редактора журнала Vanity Fair и ведущего их знаменитой оскаровской вечеринки. Среди гостей было множество звезд, и все больше из них стали появляться в DVF. Это уж точно было показателем успеха!
Мы расширили ассортимент товаров, который сначала состоял из нескольких платьев, до полноценной коллекции. Дважды в год мы проводили официальные показы в нашей студии. Их названия – «Работающая девушка», «У вулкана», «Принцесса-бунтарка» – отражали дух женщины, для которой мы создавали одежду: раскрепощенная, сексуальная, независимая, постоянно находящаяся в движении и немного озорная. После успешного показа «Дольче Дива» два журналиста получили ушибы от свалившейся на них световой конструкции. Я чувствовала себя ужасно виноватой и навестила в больнице Хилари Александр, уважаемого всеми редактора газеты Daily Telegraph. Она повела себя очень благородно и, несмотря на травму, написала прекрасный отзыв о показе. Но пришло время выходить в высшую лигу и устраивать показы на Нью-йоркской неделе моды.
К 2002 году наш бренд был представлен практически в каждом люксовом торговом центре, включая ключевого игрока на рынке – Bergdorf Goodman. Я снова перестала выпрямлять свои волосы. Я взяла реванш! За три года мы прошли удивительный путь от работы в убыток и советов моих встревоженных близких закрыть компанию до очень прибыльного бизнеса. Никто в индустрии не мог в это поверить. Никто не ожидал от нас того, что мы сделали, и многих удивило то, как нам удалось заново воссоздать бренд. Мы с Паулой позиционировали бренд, используя современный подход, – и вот бизнес, зародившийся в 1970-х, успешно перешел рубеж веков и вошел в XXI век с флагманской моделью платья с запа́хом и новыми моделями для представительниц всех стран и поколений.
Компания развивалась по мере появления новых возможностей, без генерального плана. В 2003 году мы открыли магазин в Майами, а через год – в Лондоне, в небольшом бутике в районе Notting Hill, где бренд стал настоящим хитом. Еще через год последовал Париж, где мы устроили эффектную вечеринку по случаю открытия. Так совпало, что Мадонна тогда была в Париже, и я отправила ей электронное письмо. Она пришла на открытие с дочерью в сопровождении свиты папарацци и купила платье с запа́хом, которое потом надела на пресс-конференцию в Израиле. О лучшем друге и лучшей рекламе нельзя было и мечтать!
Мадонна еще раз здорово выручила нас несколько лет спустя, в Лос-Анджелесе, на вечеринке после церемонии вручения премий «Оскар» в 2008 году, которую она вела вместе с Деми Мур. Я не могла поверить своим глазам, когда увидела их обеих в одинаковых золотых платьях с запа́хом, которые для них заказала стилист Рейчел Зои после моего весеннего показа! Тогда я поняла, что моя карьера модельера по-настоящему состоялась. В тот вечер у меня был еще один повод для радости – реклама American Express, которую дважды показали за время трансляции церемонии. Для ее создания они наняли режиссера Беннетта Миллера, который был номинирован на премию «Оскар». Съемки проходили в поместье Cloudwalk и в студии. Беннетт сказал, что не хочет, чтобы я говорила заранее написанный текст, и вместо этого взял у меня интервью, а потом использовал его в качестве закадрового голоса. В тот вечер миллионы людей услышали, как я говорю: «
В течение следующих нескольких лет мы открыли бутики в Токио, Джакарте, Сен-Тропе, Брюсселе, Шанхае, Гонконге, Москве, Мадриде, вторые и третьи магазины в Париже, Сан-Пауло и Пекине. Открытие магазина в Антверпене, которым управляет жена моего брата, было особенно значимым событием для меня, так как он стал моим первым магазином в Бельгии. Прославленный архитектор и дизайнер интерьеров Аксель Вервордт устроил шикарный ужин в мою честь в своем замке. Впервые в жизни я почувствовала, что я как модельер добилась признания в своей родной стране.
Еще одна замечательная возможность представилась для нас в Москве. Коллекция 2005 года была вдохновлена Россией и продавалась в магазине «Гардероб», и они пригласили меня приехать в Москву. Они устроили небольшой модный показ и ужин в мою честь в доме Толстого на улице Льва Толстого! После шоу, когда я сидела в саду Толстого под кустами сирени с бокалом шампанского и отвечала на вопросы журналистов, я подумала, как радовался бы мой рожденный в России отец, если бы смог меня сейчас увидеть.
Еще одно прекрасное воспоминание связано с приездом в Cloudwalk Роберто Стерна, дизайнера ювелирных украшений из Бразилии, совладельца и управляющего ювелирной компанией H. Stern. Мне всегда хотелось попробовать себя в роли дизайнера украшений, и тридцать лет назад я уже обсуждала возможность сотрудничества с его отцом Хансом. Я была без ума от качества их изделий, но Ханс отказал мне.
Я попыталась снова, в 2001 году, с его сыном, но опять ничего не получилось. Во время наших первых встреч, как я потом выяснила, я немного отпугнула Роберто, но, когда он впервые приехал в Cloudwalk, его изначальная робость переросла в воодушевление, и это положило начало нашей продуктивной совместной работе. Он потрясающе интерпретировал мое видение и не побоялся создать массивные украшения, которые я люблю, – огромные кольца с кристаллами и тяжелый браслет-цепочку «Сутра» из 18-каратного желтого золота, который я ношу каждый день. На каждом из его звеньев выгравирована одна из моих любимых сутр: Гармония, Целостность, Мир, Изобилие, Любовь, Знание, Смех и Созидание.
Бизнес рос с такой скоростью, что каретный дом на Западной 12-й улице оказался заполнен, а затем и переполнен сотрудниками. Семья DVF переросла свой дом, и нам нужно было больше места.
Я купила два исторических здания на углу Вашингтон-стрит и 14-й улицы, все в том же районе Митпэкинг. Часть зданий раньше служила жильем для сотрудников Джона Джейкоба Астора. На строительство нового шестиэтажного центрального офиса и студии ушло три года, так как район теперь носил звание исторического, к чему я сама приложила руку, устроив свой первый благотворительный вечер на Западной 12-й улице шестью годами ранее. Вместо того чтобы снести здания для строительства моего нового офиса, мне пришлось обращаться в Комиссию по градостроительству и представить им дорогущий план по сохранению двух кирпичных фасадов, вычистить внутреннюю часть здания и заново создать внутреннее пространство. Я даже сделала там спальню, хотя то, что кто-то спит в стеклянном домике на крыше, может показаться эксцентричным. Несмотря на сопротивление, с которым я столкнулась, здания на Западной 12-й улице стали дальновидным вложением. В 1997 году я купила два каретных дома за 5 миллионов долларов, в 2003-м я продала их за 20 миллионов.