Орельен нашёлся в библиотеке – вместе со своим слугой Ландри, таким же молодым балбесом, они читали книгу, кто бы мог подумать – о телесных трансформациях. То есть о том, как превратить кого-нибудь во что-нибудь. Или – в кого-нибудь другого. Полезное умение, но требующее немалых сил и изрядной концентрации, и если с первым у Орельена проблем не было, то со вторым – очень даже.

Впрочем, услышав предложение Лионеля, они всё равно что учуяли запах тех самых пирогов, подскочили оба и выразили немедленную готовность отправиться за едой – хоть в таверну на площади, хоть в Пале-Вьевилль.

В итоге ужин был собран общими усилиями – из таверны подогнали пироги с курятиной и с капустой, а от сестрицы Катрин – паштет из утки, говяжий бульон с лапшой и зеленью, свежий хлеб, корзинку персиков и варенье из слив. Попутно Орельен забрал Жакетту от наставника – правильно, нечего деве вечером одной по улице бродить. И у них вышел чудесный ужин – племянник рассказывал о том, как госпожа Мадлен с детьми осваивалась в его доме, Жакетта – об интересном случае из практики её наставника Сен-Реми, а Орельен – о том, что нужно для превращения в летучую мышь (и жабу, подсказывала, смеясь, Жакетта, и жабу). В жабу никого не превратили, а Лионель вскоре отбыл домой, пообещав прибыть чуть после рассвета.

Наутро из городского дома попали в Акон, в замке все было, как и раньше – хмуро, сыро и печально. Уже из Акона отправились в Безье, а там и впрямь нужно было появиться, потому что как раз застали остатки местного гарнизона бранящимися с кучкой неизвестных, желавших попасть внутрь под тем предлогом, что их якобы там ждут, и известий от них – ждут вдвойне. Пришлось шугануть пришельцев и стреножить их вожака – потому что стало очень любопытно, каких это известий ожидают, кто и от кого.

Впрочем, вожак оказался хлипким и рассказал всё быстро. Он был связным между покойным Антуаном де Безье и главой еретической армии принцем Маршем, должен был прибыть давно, но – портальной, да и никакой другой магией не владел, вот и припозднился. Новостей он, видимо, тоже не слушал, или не поверил, или принц Марш решил убедиться в случившемся сам – хотя бы при помощи своего лазутчика.

Конечно, это ещё один штрих к портрету покойного Антуана де Безье, но – уже не важно, по большому-то счёту. Еретиков посадили в подвал – до разбирательства, а пару самых на вид безобидных отправили обратно к их командиру, рассказать, что в Безье ловить нечего, кто бы ни стал волей короля следующим графом.

Ночевали в Аконе – там, всё же, было получше, чем в разорённом Безье. Кто бы ни стал следующим графом – ему придётся потрудиться, пока замок станет жилым и приличным, и хорошо, что это будет не Жиль де Роган никоим образом.

А вечером случился ещё один сюрприз. Юный де ла Мотт где-то пропадал, даже к ужину явился не сразу, а потом пришёл и сообщил: с Жилем-де желает переговорить его ещё один племянник и закадычный друг того де ла Мотта Анри де Роган. Да-да, тот самый, с которым спорили из-за Анжелики де Безье, и которому она предпочла Саважа. Более того, помянутый Анри готов либо прибыть в Акон сам, либо же приглашает Жиля навестить Лимей.

Звать в Акон человека, владения которого, по отзывам решительно всех, содержатся в идеальном порядке – не лучшая идея. Поэтому Жиль сказал, что готов навестить племянника в Лимее… например, завтра в обед, если это не нарушит никаких его планов.

Племянник передал через того же де ла Мотта, что – нет, не нарушит, и он будет рад встретиться, наконец, с родичем.

Жиль полночи ворочался с боку на бок, и не постель была тому виной – Жакетта заменила и перину, и подушки, и простыни были свежими. Что же скажет ему племянник, которому он, Жиль, создал множество трудностей без причины и на ровном месте? Не так уж ему на самом деле и нужен Лимей со всеми прилегающими владениями – слишком его много. Лимей не терпит соперников – он был первым и единственным в сердце отца, потом – брата Франсуа, и теперь – племянника Анри, не зря ж Анжелика ушла от него к намного более живому и дерзкому Саважу. Куда ему, Жилю, такой груз? И как теперь разрубить этот узел, ведь он сам призвал его величество в свидетели и судьи?

Из четверых племянников Жиля примечательными, на его взгляд, были двое – Лионель и помянутый Анри. Двое старших, Эжен и Этьен, были просто достойными продолжателями дела своего отца – оба отлично воевали. А вот двое младших…

Лионель, конечно, восхищал особо – он принял тот план судьбы, который предложил ему отец, не воспротивился, не взбунтовался, хотя – в его жизни много ограничений, которые не вдруг обойдёшь, и сжиться с ними можно только тогда, когда – принимаешь сердцем. Племянник принял, и выглядит счастливым человеком – как будто всё, что ему в жизни хочется, у него есть. Недоступное для Жиля умение, он бы не справился.

А второй племянник получил в очень юном возрасте огромные владения – и огромную ответственность. Жиль совершенно не был уверен в том, что живущие на его землях люди прилично к нему относятся. А если точно – знал, что кое-кто и плюёт вслед, и делает знак от сглаза, полагая его проклятым чернокнижником. А племяннику Анри, как он понимал, вслед никто не плюёт, ибо люди его сыты и довольны. И даже когда весной разбойники Антуана де Безье пакостили на его землях, Анри достойно вышел из положения – кому-то помогал с посевами, кому-то – лошадьми и семенами, и чем-то ещё -  так рассказывали.

Нет, покуситься на Лимей было большой ошибкой Жиля, надо это признать. И откровенно сказать о том племяннику.

Но оказалось, что племянник Анри вовсе не настроен воевать с Жилем или мстить ему. Он был вежлив и спокоен, и говорил – решим всё по-родственному. Я не отдам вам Лимей, но – могу помочь в чём-нибудь другом. К тому же, он собирался жениться на ещё одной девице де Безье, имеющейся в природе – Антуанетте, кузине покойного Флориана, и таким образом, формально выполнял все условия выдуманного Жилем завещания.

Анри, несмотря на крайнюю молодость, характером был вылитый братец Франсуа – такой же строгий и сдержанный, но в отличие от него – умел иногда улыбаться, уже достижение. Интересно, сам такой вырос или кто научил? Он недавно сломал ногу, и Жакетта регулярно его навещала – лечила, что-то с той ногой делала, и Анри был Жакетте за это очень благодарен. И расспросил про посох Жиля – насколько с ним легче, чем без него.

Он также предложил Жилю прогулку по замку и владениям – если тот желает. Жиль подумал и понял – что желает. Посидеть на берегу озера, заглянуть в склеп к предкам, понюхать розы в саду. И выпить местного вина – виноградники Лимея, как и всё остальное, процветали.

С собой в Акон Жиль притащил корзину с бутылками того лимейского вина – и ощущение умиротворения и покоя, доселе невиданное. А всего-то надо было – навестить родича…