— Я отреклась от нее… Отрекусь… Отреклась и отрекусь навечно! — продолжала нести несуразицу.

— Почему? — не унимался король. Тяжелые лапы ощутимо давили, но пронзительный взгляд давил гораздо сильнее, словно в душу заглядывал.

— Не ваше дело, — отвернулась и уставилась куда-то в сторону. Ничего интересного там, сбоку, не было, но смотреть в глаза королю я не могла. — Во всяком случае моя магия… моя «немагия» не смогла бы превратить вас в животное. Это вы сами что-то наделали.

— Уж поверь мне, за двадцать восемь лет жизни я ни разу не застревал в звериной ипостаси.

Едкий голос царапнул по нервам, но я не повернулась.

Ответ прозвучал не менее едко.

— А может это вас демиурги наказали… Чтобы вы не цеплялись к невинным девушкам — спихнула с коленей тяжелые лапы.

Послышался возмущенный рык.

— Ты веришь в силу демиургов. Им плевать на нас. Они ушли с этой земли много лет назад и забыли о своем творении. Лишь глупцы могут поклоняться идолам, которых возможно и нет в живых.

— Лишь глупцы могут отрицать их силу, — парировала, вспоминая, что со мной произошло за все эти дни.

Ну вот, теперь у меня не было даже малейшего представления, что делать дальше. Возможно, не стоило отказываться от своих планов, лишь немного подкорректировать их. Оставить короля в таком состоянии я все равно не способна, придется как-то сотрудничать.

«А вдруг он навечно застрял в волчьем обличии?», - внезапно пришла в голову пугающая мысль. Под ложечкой противно засосало. Я чуть скосила глаза на Эрхарда. Тот по-прежнему сверлил меня суровым взглядом.

— Что будем делать? — спросила, тихо вздохнув.

— Это может быть краткосрочное явление, — начал рассуждать Эдхард. — И со временем все наладится само собой.

Я нервно потерла колени, не в силах озвучить то, что ранее пришло в голову.

— А если нет?

— А если нет, то я знаю, куда мы направимся в первую очередь, — уверенно произнес он, и я испуганно вскинула голову.

— В Демиро не поеду!

Он издевательски хмыкнул.

— Поверь, я тоже не горю желанием предстать перед советом таким… Слишком многие обрадуются моей недееспособности.