Прошло больше часа, и солнце уже успело развеять влажную паутину тумана, высушить капли росы на траве. Я сидела на лапнике, который всю ночь служил мне постелью, и грустно смотрела вдаль, понимая, что моим планам пришел полнейший конец. Волк пристроился рядом и время от времени кидал на меня мрачные взгляды. Кроме тех первых слов, его голос в голове больше не звучал, разве что в виде нескольких периодически повторяющихся ругательств. Видимо, они вырывались, когда Эдхард снова и снова пробовал превратиться в человека. Черныш чуть поодаль флегматично жевал сочную травку. Похоже, его единственного ни капли не волновало столь печальное положение вещей.

— Признавайся, как ты это сделала? — внезапно прозвучал вопрос.

Я перевела на волка растерянный взгляд.

— Это не я, — замотала головой.

Он скептически фыркнул.

— Ну же Шэнна. Поигралась и хватит, — нетерпеливо переступил с лапы на лапу.

— Говорю же вам — это не я! — повторила с нажимом… — Вряд ли такое мне под силу… — пробормотала под нос, скорее себе, чем Эдхарду и снова уставилась на безмолвные стволы деревьев, словно они могли дать ответ.

— Какая у тебя магия? Ты не говорила, что владеешь… — не сдавался король. Вопросы становились все более и более неудобными. И я не представляла, как на них отвечать.

— Я не владею. Нет у меня магии… Не будет, — нервно заерзала на своем насесте, путаясь в утверждениях.

— Почему?

— Потому… — все тем же ворчливым тоном.

Беспокойство нарастало, я не представляла, как буду выкручиваться. Одно знала точно — королю ни в коем случае нельзя узнать о печати оборотного мира. Такие предрассудки, как владение левой рукой и рождение в полночь, конечно, вряд ли испугают мужчину. Но вот совершенно неуправляемая внутренняя энергия, которая может наделать немало бед, вполне. Хотя, частично, он уже видел, на что я способна…

Он подошел ближе, уперся лапами мне в колени и внимательно заглянул в глаза.