— Почему?

Темно-каштановые брови изумленно взлетели вверх.

— Я сделала кое-что плохое. Навредила, нехотя. Меня пугает, что я не могу себя контролировать.

— Это все приходит со временем…

— А если не придет?

— Придет. Ты же Вейланд. Хоть и не чистокровная. Но, как известно, именно полукровки наиболее сильные.

— К сожалению, это также значит, что и контролировать себя будет тяжелее, — покачала головой. — Забери ее!

— Ты действительно этого хочешь?

— Хочу! — но в голосе совсем не ощущалась твердость. Я это понимала, понимала и Иоланта.

— Ох, милая, подумай. Ведь не вернешь потом.

Закусила до боли губу. Во мне снова боролись два желания. И по силе они не уступали друг другу.

— Я если я наврежу тем, кого люблю?

— Уверена, не навредишь. Ты взрослая, умная. Столько лет сдерживалась

— Но я убила тебя! — в отчаянии вскрикнула, чувствуя, как из груди рвется боль.

Иоланта распахнула в изумлении глаза.

— Убила? Нет, Шани, ты меня спасла! — воскликнула. — Ты меня освободила. Единственное, о чем я жалею, что мне пришлось оставить тебя!

Голос матери дрогнул. Она прижала руки к груди, словно пытала унять застарелую боль в сердце. Потрешь — и вроде, легчает. И я невольно повторила ее жест.

— Дар тебе дарован Демиургами, самим источником. Загляни в свое сердце, в свою душу, ты на самом деле желаешь от него избавиться?

Я покачала головой. И едва слышно, несмело ответила:

— Нет.