– Что у тебя с рукой? – спрашиваю я.

Вместо ответа она смотрит на Генри, и я тоже смотрю на него.

– Ничего, – отвечает он. – Она сосала кожу, и получился засос.

– Что такое засос? – спрашивает Альба.

Генри начинает объяснять, но я говорю:

– Зачем на засос налеплять пластырь?

– Не знаю, – отвечает он. – Она просто захотела.

У меня появляется нехорошее предчувствие. Назовите это шестым чувством матери, если хотите. Подхожу к Альбе и говорю:

– Давай посмотрим.

Она сгибает руку и прижимает к себе, закрывая второй рукой:

– Не снимай. Больно будет.

– Я осторожно. – Крепко хватаю ее за руку.

Альба начинает скулить, но я действую решительно. Медленно разгибаю ее руку, осторожно отлепляю пластырь. Красная точка укола в середине бордового синяка.

Альба говорит:

– Больно, не надо.

Я ее отпускаю. Она приклеивает пластырь обратно и смотрит на меня в ожидании.

– Альба, а ну-ка сбегай позвони Кимми и спроси, не хочет ли она приехать на ужин?

Альба улыбается и выбегает из мастерской. Через минуту хлопает задняя дверь дома. Генри сидит за моим рисовальным столом, слегка покачиваясь вперед и назад на стуле. Смотрит на меня. Ждет, когда я что-нибудь скажу.

– Поверить не могу, – наконец произношу я. – Как ты мог?

– Мне пришлось, – отвечает Генри. Голос очень тихий. – Она… я не мог оставить ее по крайней мере без… Я хотел дать ей фору. Чтобы Кендрик мог работать, работать для ее блага, просто на всякий случай.