17 октября 2006 года, вторник

(Клэр 35, Генри 43)

КЛЭР: Генри уже неделю как выписался из больницы. Дни проводит в постели, свернувшись, лицом к окну, погружаясь и выплывая из морфийного сна. Я стараюсь кормить его супом, тостами, макаронами с сыром, но ест он очень мало. И говорит тоже немного. Альба слоняется вокруг, тихая, старается угодить, принести папе апельсин, газету, своего мишку; но Генри только слабо улыбается, и маленькая горка подношений остается нетронутой на его тумбочке. Проворная медсестра по имени Соня Браун приходит раз в день проверить повязки и дать совет, но, как только она исчезает в своем красном «фольксвагене-жуке», Генри снова превращается в пустое место. Помогаю ему с подкладным судном. Заставляю переодеть пижаму. Спрашиваю, как он себя чувствует, не нужно ли ему чего, и он либо неясно бормочет, либо молчит в ответ. Хотя Генри прямо здесь, напротив меня, он исчез.

Иду по коридору мимо спальни с корзиной грязного белья в руках и вижу через приоткрытую дверь, как Альба стоит рядом с Генри, свернувшимся в постели. Останавливаюсь и смотрю на нее. Она стоит неподвижно, руки висят, черные косы свешены на спину, голубой свитер с высоким воротом вытянут. Утренний свет заливает комнату, окрашивая все желтым.

– Папа? – тихо говорит Альба.

Генри не отвечает. Она снова пытается, громче. Генри поворачивает голову, перекатывается на другой бок. Альба садится на кровать. Глаза Генри закрыты.

– Папа?

– Мм?

– Ты умираешь?

Генри открывает глаза и фокусирует зрение на Альбе:

– Нет.

– Альба сказала, что ты умер.

– Это в будущем, Альба. Еще нет. Скажи Альбе, что такие вещи говорить нельзя.

Генри пробегает пальцами по бороде, которая отросла с тех пор, как он вернулся из больницы. Альба сидит, сложив руки на коленях.

– Ты будешь теперь все время в постели лежать?

Генри подтягивается вверх, облокачиваясь на спинку кровати.

– Может быть.