А еще в таверне не было ни одной штатной шлюхи, поэтому жены немногочисленного контингента местных завсегдатаев, любивших наблюдать, как других обдирают до нитки, могли не волноваться. Кстати, коренные мелосцы не отличались азартом. Разве что в работе. Но именно в работе — не в игре.

— Любишь цветы, малыш?

Подвижную эльфийку, чуть ли не узлом завязывавшуюся вокруг якоря, сменила роскошная человеческая женщина, увы, не первой молодости. Эта никаких акробатических трюков не выделывала, просто стояла, небрежно прислонившись спиной к деревянному изделию, и поигрывала поясом. На нее засматривались все без исключения. Именно она как никто другой подходила на роль розы — величественная, прекрасная и знающая себе цену.

— Не из гербария.

Мое сердце на миг замерло — показалось, будто кощунственные слова произнес я.

— А вы, господин, разбираетесь в гербариях?

Какой же у нее голос! Глубокий, бархатный, словно проникающий в душу. Да она настоящая роза, выросшая в цветнике дикарей!

— Только если растения экзотические. — Карран галантно поклонился и положил руку мне на плечо. — Как вы, например. Госпожа, я никогда не видел столь прекрасного цветка, оторванного от родины.

Женщина рассмеялась. Звонко, молодо, и, кажется, искренне.

— Неужели у оборотней ритуал ухаживаний не изменился? Сколько раз я попадала на эту удочку! Сначала оскорбить, потом сделать вид, что имеешь в виду нечто совсем иное, и сказать несколько приятных слов. Пора уже менять тактику!

— Я слишком стар, чтобы меняться, но вот мой сын…

И легко толкнул меня вперед.

Красавица ошеломленно захлопала ресницами, силясь что-то сказать. Наконец выдала:

— Мне много чего предлагали, и некоторые говорили такое, за что поплатились жизнью, но нянчить ребенка… Это нечто новое. — Она широко улыбнулась, показав ровные белые зубы. — Ты мне нравишься, оборотень. Надолго к нам?

— Пока не наполнится кошелек. Или не опустеет, как получится.

С лица женщины вмиг слетела улыбка.

— Идем, малыш. Твоему отцу предстоит многое узнать.

Неожиданно сильные пальцы сжали мое запястье. Такой оборот мне совсем не понравился. Мы ведь должны были ждать Маргета. Увидеть его сообщников. Что-то предпринять. А я опять оказался в положении ребенка.

Осторожно (по крайней мере, старался!) выдернув руку, я подлетел к Каррану с намерением сказать все, что думаю насчет его тактики, да и стратегии заодно.

— Сынок, иди с тетей. — Он в упор взглянул на меня, и в его глазах были совсем иные чувства, нежели в голосе. — Там, внутри, много плохих людей, которые тебя увидят и запомнят, а потом ночью придут и съедят. Понимаешь меня?