— Ты уже умирал? — все еще улыбаясь, отозвался Чистотец.
—
— Ну, брат! — присвистнул Слик, тряхнув щетинящимся стеклом париком, пытаясь вернуть себе утраченный престиж. — Признаю, член у тебя что надо. И крутые фокусы с гипнозом умеешь показывать. Но относительно пушки ты лажанулся, сынок. Пушка у каждого из нас есть!
Подняв свои стволы повыше, росомахи подтвердили его аргумент.
— А теперь опусти белого придурка. Или, может, сам по-быстрому перережешь ему горло? Потому что я собираюсь кастрировать этого гомика. А твое хозяйство отрежу и замариную, а банку с ним приверну себе на капот. Что на это скажешь?
— Таких больших банок не делают, — пожал плечами Чистотец. — А теперь бросайте пушки в мусорный бак и отпустите мальчишку.
— ДА КТО ТЫ ТАКОЙ, ЗАСРАНЕЦ! — завопил Слик.
— Я не ощипыватель фазанов, но сын Ощипывателя Фазанов, и я буду ощипывать фазанов, пока не придет Ощипыватель Фазанов, — ответил Чистотец.
И один за другим чернокожие побросали стволы в бак и отпустили белого. Полуголый, порезанный и окровавленный парнишка побрел куда-то за развороченные машины.
Вот теперь Слик по-настоящему испугался. Ничего подобного не случалось, даже когда он баловался черной магией.
— А сейчас, — сказал Чистотец, — споем песенку. Ее нетрудно запомнить. Но очень тяжело забыть.
В голове у него звучали веселые голоса тети Вивиан и дяди Уолдо, словно учили маленького ребенка считалке.
— Пока только вы, мальчики. Готовы?
Глаза «росомах» остекленели.
— А теперь все вместе! — крикнул Чистотец. — Прыг-скок, прыг-скок… бегут зайцы наутек…
Один за другим «росомахи» присоединялись к хору, пока не сложилась песня.
— А теперь добавим пару движений, — велел Чистотец. — Попрыгаем и похлопаем.
Так и пошло: пение с притопыванием.
Оставшись один, Слик был уже за гранью страха.
— А ты давай разувайся, — приказал Чистотец.