Да, я тоже помню. Мне кажется, этого я не забуду никогда. До сих пор перед глазами стоит Цербер, которого тащат к Элесфею. Зачем Элесфею понадобился мой пес, история умалчивает. А зачем Церберу понадобился Элесфей, нужно спросить у одной из морд. “Кто съел моего царя!!!” - орал самый умный из всех, учтенных мною, племянников, когда Цербер решил, что погуляли, и пора домой. “О мой мускулистый друг. Тут всего лишь три варианта!”, - ответил я. Стране опять нужны герои, а брат рождает … идиотов. Хоть имена стали разнообразными. Странно, что после Тесея, Персея, Орея внезапно Геракл.
- Геракл просто выгулял собаку. Это не считается. По законам греческой трагедии покакать должен был Цербер, но обосрались все, кроме него. Я не об этом, - я поднял глаза на Танатоса, который терпеливо ждал. - У меня нет больше собаки. И это не Геракл. Сегодня мой пес вместо того, чтобы зарычать и броситься, подставил свое ухо, брюхо и хвост моей будущей жене.
В зале стояла тишина. Танатос продолжал молчать. Его удивление удвоилось, а на лице проступал тяжелый мыслительный процесс.
- Тебя пощадить или дальше? Скажи мне, мой бесстрашный друг, с каких пор богини краснеют, когда им целуют руку? - произнес я, вспоминая маленькую ладошку и красные щеки.
- Э-э-э… - выдал изумленный Танатос.
- Развивай мысль. Не щади меня, - усмехнулся я. - Ну! Я жду! Я в трепетном ожидании! Скажи мне имя хоть одной богини, которая не раздвигает ноги по первому зову.
- Афина! - обрадовался Танатос, торжественно глядя на меня.
- Ее мы не берем в расчет. Афина - это отдельная песня. Она у нас Богиня Одержания и Воздержания. Ну, Танатос, припоминай, кто из олимпийцев смущается при виде мужчины?
- Аполлон! - радостно выдал Танатос.
Я вот сейчас сижу и думаю, откуда берутся безмозглые родственники и куда бы их деть, чтобы подальше. Это не они меня сюда засунули - это я от них ушёл.
- Это, конечно, не тот вариант, который я хотел бы услышать. Но мы его учтем. Боги тоже умирают. Нечасто, правда, а жаль… Так вот, я сегодня видел богиню, которая краснеет от поцелуя, - произнес я.
- А что по этому поводу говорит Геката? - поинтересовался Бог Смерти. Его брови нахмурились. Ну-ну, только не надо делать такое лицо. Я все прекрасно знаю, мой влюбленный друг. Мне, собственно, все равно, что у вас там происходит.
- Я с ней еще не разговаривал. Придет время, и мы поговорим. А сейчас я задаю вопрос тебе, - я смотрел на него в упор. - Как ты думаешь, она точно дочь моего брата? Может, она полубогиня? Может, ее отцом был простой смертный? Тогда не сходится. У нее есть дар, я чувствую в ней частичку божественной силы. Более того, я видел свет, который она сотворила.
- Может, дело в том, что она выросла вдали от Олимпа? - предположил Танатос. - Мать воспитывала ее одна, пряча от всевидящего ока ревнивой Геры.
У меня невольно вырвался смешок. После фразы Зевса: “Что-то у меня давно детей - героев не было…” земные женщины начинают в ужасе рыть землянки и прятаться. Некоторые сразу взывают ко мне, догадываясь, чем дело кончится.
- Возможно, ты и прав. Ее не коснулся разврат Олимпа, ее сердце может быть чисто от вечной лжи, самодовольства и гордыни. Но! Может, я и не знаком был с Персефоной, зато я знаю Деметру! Знаешь, друг мой печальный, я терпеть не могу богинь. Они делятся у меня на две категории. Те, которые поражают своей красотой и тупостью, стоит им открыть рот, и те, которые раздражают своей ложью, стоит им хоть слово сказать. Так вот, Деметра из последних, - я смотрел на Танатоса, который уже привык к тому, что отвечать не обязательно. - Слишком легко. Слишком все просто. Я хотел наказать Деметру за то, что она пришла к брату с просьбой разрушить мой единственный храм. Я сам сказал о том, что не прочь взять в жены ее единственную дочь в обмен на доспехи.
Танатос смотрел на меня и молчал. Он знает, что сейчас меня лучше не перебивать.
- Я был уверен уверен, что Деметра, когда узнает, что ее дочь отдали за доспех, будет в ярости. Но она согласилась. И это меня настораживает, - негромко произнес я, глядя в пустоту.
Внезапно раздался грохот. Землетрясение прокатилось по моему дворцу, с потолка начала сыпаться мраморная крошка, стены пошли трещинами, обвалились двери, ведущие в тронный зал.
- Твой отец Кронос проснулся? - дернулся Танатос.