— Приветствуем тебя, император! Да даруют тебе боги бессмертие!

Стража прикрыла двери. Аврелиан прошёл к консульскому креслу, откровенно сияющему золотом. По сторонам встали оба гвардейца.

Император обвёл взглядом зал, словно изучал, с кем имеет дело. Поднял в приветствии правую руку и произнёс:

— Аве — мне!

Сенатский жрец бросил в чашу алтаря с рдеющими угольками горсть ладана, отчего через мгновение закрутились дымы и замерцали огоньки. Жрец громко объявил:

— Небо приняло дар императора! Боги благоприятствуют встрече.

Председатель торжественно произнёс ритуальную фразу:

— Мы начинаем по воле Юпитера, покровителя Рима, и ради блага, счастья, успеха и удачи римского народа!

Зал притих. Император начал говорить:

— Отцы-сенаторы! Причина, из-за чего мы встречаемся здесь, пусть не покажется недостаточной. День сегодняшний и ваше решение послужат для судьбы Рима, будущего римского народа. А дело в том, что я получил послание от правительницы Пальмиры Зенобии, регента малолетнего царя Вабааллата. Буду откровенным, я не решился отвечать без совета с вами.

Сенаторы с облегчением выдохнули — оказывается, будут обсуждать письмо императору — и впредь слушали уже с интересом:

— Женщина, захватившая власть в Пальмире, присвоила почётный титул моей соправительницы. В письме она заявила о заслугах перед Римом, присвоив победу над персами и другими врагами римского народа. А в благодарность требует разрешения на триумф в Риме.

Аврелиан откинулся на спинку золотого кресла и осмотрел зал.

— Что скажете, отцы-сенаторы?

Ему, сыну крестьянина из провинции, важно было знать, как отреагируют на его слова сенаторы, родовитые представители знатных римских семей.

Сенаторы молчали, остерегаясь взять на себя ответственность за первые высказывания. Никто пока не уяснил, какого ответа ожидает император. И он облегчил им задачу:

— Полномочия императора, дарованные римским народом, позволяют мне принять решение. Но я помню, что Сенат для того и существует, чтобы император не оставался в одиночестве.

Сенаторы оживлённо задвигались, стали переговариваться меж собой. Поднялся Ульпий Силан, старейший сенатор, которому дозволялось высказываться первым, и ему за это ничего плохого не было.

— Сенаторы выслушали императора и говорят своё слово. Разрешение на триумф даётся императорам и военачальникам и в тех случаях, когда война с внешним врагом завершается победой римлян и при условии, что триумфатор убивает в войне не меньше пяти тысяч врагов. В таких случаях триумфатор надевает на себя белую тогу с пурпурной каймой, увенчивает голову миртовым венком. Ему разрешается проезд верхом на коне или в царской колеснице через триумфальные ворота в сопровождении войска с военными флейтистами. В завершение торжества получает пожизненное право носить триумфальное одеяние и значительные льготы от благодарного Рима.

Ульпий Силан оглядел зал и спросил с насмешкой: