— Согласен. Только у Платона это было в мечтах, а моему Учителю удалось начать его дело.

— Каким образом, Порфирий? — Лонгин почти взмолился. — Не томи!

Порфирий причмокнул губами, вспоминая:

— Салонина убедила супруга поддержать философа. Выделили пустошь для устройства города, куда особым указом разрешалось поселяться свободнорожденным гражданам, жить по законам „философского братства“. По распоряжению императора из казны выделили деньги, необходимые первым поселенцам для выживания.

— Странно, — удивился Лонгин, — я ничего не слышал о Платонополе под Римом. Я в нетерпении! Что дальше? Хочу поехать к Плотину, всё увидеть своим глазами!

— Не получится, увы! — печально произнёс Порфирий — Во-первых, это место далеко от Рима, в провинции Кампания. Но главное, нет города и, наверное, уже не будет!

Порфирий продолжил рассказ. Поначалу всё шло неплохо. Плотин с учениками отправился на поселение. К ним присоединялись философы из греческих и римских городов, были переселенцы из Египта. В результате заговора Галлиен и его супруга погибли; деньги больше не выделялись, поселение осталось недостроенным. Все, кто поначалу верил в Плотина, как в своего Кумира, ушли от него.

— Он болеет. Я слышал, один человек ухаживает за ним.

— Так нужно его вернуть в Рим, в свою школу, Порфирий! — горячо отозвался Лонгин.

— Я не забыл, что он мой Учитель, хозяин здешней школы. Не так давно я навестил его. Говорил о том же. Он отказался. Сказал мне: „Я здесь встречу свою смерть, чтобы попытаться слить то, что было божественного во мне, с тем, что есть божественного во Вселенной“.

— Бред больного старика.

— Нет, он уверен, что всё существующее на земле произошло из одного источника. И жизнь одного человека есть творение одного Бога. Он есть творец всего мира, всей природы.

Лонгин осуждающе покачал головой.

— От меня ты уехал в Рим. Оправдывался, что у Плотина будешь искать лучшую философию. Ты нашёл?

Лонгин в упор смотрел на собеседника.

— Нет, не отвечай — сам догадаюсь! Ты разочарован в нём и его философии. Не так ли?

Порфирий промолчал.

— В Афинах ты был моим учеником, лучшим из лучших. Я до сих пор отношусь к тебе благожелательно. Поэтому приглашаю в Пальмиру. Царица Пальмиры Зенобия — моя ученица. Правда, Порфириополя не обещаю, но в Сирии философам рады.

На прощание сказал с печалью:

— Искал Плотина, чтобы говорить с мудрецом. А он оказался неисправимым мечтателем.