— Оставить мне детское имя, — она беззащитно улыбнулась. — Юки. Да?
— Я дам его тебе, когда все закончится.
— Юки верить, — пробормотала она. — Юки начинать снова... Сигурд... это будет больно?
— Не знаю. Чтобы ни случилось, будь поблизости, — ответил я, — и ничего не бойся...
А затем — ждать было нечего — я уступил управление Белому Дьяволу. Он пришел, мгновенно развернулся изнутри, занимая мое место, и опять нахлынуло мощное ощущение близости чужой силы, непоколебимой, как гора, и воли, которой можно было пилить скалы. Голос воспринимал мир совершенно с иных позиций, нежели я, он был подобен парящей в небесах птице, которую мало занимала мышиная возня где-то внизу, и потому все вокруг показалось мелким, не имеющим значения, презрительно никчемным.
Видимо, разница между нами была заметна даже на уровне позы и мимики, потому что в глазах девушки появился страх. Ойкнув, она начала медленно отступать назад, но моему спутнику вообще не было до нее дела — жалкая грязная самочка, скорее сообразительная, чем разумная... Отвернувшись, он прошелся, повел плечами и неуловимо достал тарн Серебряного Когтя.
—
Однако ее появление вышло совсем не таким триумфальным, как первый раз, когда она выходила из бассейна в своем Домене, прекрасная и соблазнительная полубогиня. Сейчас, обливаясь кровью и слезами, со стоном-выдохом она упала прямо на каменистую землю среди останков Червей. Развевающиеся голубые волосы накрыли тело хозяйки, Восходящая пыталась опереться руками, дрожа и всхлипывая, как обиженное дитя.
Голос объяснил мне, что для Существ, заключенных в Руны, время останавливается, этот феномен называется «рунная компрессия». Они как бы заморожены в безвременье и живут лишь в промежутках Вызовов. У меня это не укладывалось в голове, но все действительно выглядело так, будто для Азимандии схватка в рунном конструкционе закончилась только что, всего секунду назад она принесла Клятву и стала чужой Руной. А снаружи спокойно могла пройти тысяча лет...
— Вставай! — Белый Дьявол легонько дотронулся до нее мыском ботинка. — Хватит притворяться, моя...
В этом издевательском «моя» прозвучало столько презрительного превосходства, что проняло даже меня. Это странное ласкательное происходило от древних, мыслеговорящих Червей, которые так обращались к завороженным жертвам, обозначая свою власть над покоренным существом, а позднее было перенято Народом Кел в полушутливой форме. Голос говорил на наречии Кел, но степень нашего слияния сейчас была так высока, что понимание фраз пришло на уровне подсознания. Он сознательно оставил мне побольше места, и это было... очень странным ощущением.
Азимандия с трудом поднялась, обняв себя руками и с ужасом оглядываясь вокруг. Ее роскошное серебристое платье было разорвано, в груди зияла огромная кровоточащая рана — несомненно, смертельная для обычного человека. Я вдруг понял, что голос специально вызвал ее именно здесь, посреди плато, заваленного трупами Червей — чтобы усилить шок непривычной обстановкой. Кислотная вонь, горы выжженных панцирей, чудовищный, вывернутый кишками наружу труп Копателя в нескольких шагах...
— Сколько... прошло времени? — всхлипнула она.
— Время теперь не должно тебя волновать.
— Чем здесь... Ой, жжется! Что это? Что это за гадость?! — ужаснулась Азимандия, разглядывая свои тонкие пальцы. Упав, она вляпалась в ихор убитого Червя, и теперь ее белоснежная кожа слегка дымилась от ядовитой щелочи. Без защиты Антияда или особых мазей кровь этих тварей разъедала человеческую плоть очень быстро. Мы с Юки давно привыкли, соблюдали технику безопасности и уже почти не обращали внимания, а вот изнеженная гедонистка из Серебряного Замка наверняка почувствовала себя неуютно.
— Это всего лишь кровь Червей, — усмехнулся Белый Дьявол. — В Вечности же считают, что их всех истребили, верно? Можешь убедиться, моя, что это далеко не так.
— Какое... отвратительное... место, — пожаловалась она плачущим голосом. — Мне очень больно... Ты... ты... что ты со мной сделал?! Я не могу использовать свои Руны без твоего приказа... Пожалуйста, разреши мне исцелить себя... я же сейчас умру от боли...
Голос молчал, с интересом глядя на нее. Клятва, которую принесла Восходящая, видимо, не предусматривала никакой самодеятельности.
— Прояви милосердие! — простонала Азимандия. — Прошу, мой небесный господин! Умоляю!
— Много ли милосердия ты проявляла к своим Рунам? — холодно спросил Белый Дьявол. — Внутренний исцелитель не даст тебе сдохнуть. Потерпишь, как терпели они. Я запрещаю тебе использовать исцеляющие Руны. Милосердие нужно заслужить...