– Я-то откуда знаю, – начал прикидываться шлангом, – смотрю, он посреди реки стоит. Позвал пару раз, он очухался, вылез на берег. Я его к вам отправил, сам походил-посмотрел вокруг, никого не увидел.

Голозадый Гарпин глянул на меня, будто хотел что-то сказать, но наткнувшись на тяжёлый взгляд опустил глаза и промолчал.

Не знаю, что они обо всём этом подумали, но вопросов больше не задавали.

Перекусив и попив заваренного на ароматных травках взвара, продолжили свой путь и к вечеру прибыли на место.

****

Хутор представлял собой довольно унылое зрелище.

Пяток более-менее сносных домишек, десятка три лачуг-мазанок, и множество сараев, свинарников, овчарен, и прочих развалюх, окружённых кривыми плетнями и покосившимися тынами.

Одной стороной поселение вплотную примыкало к лесу, а с другой тянулись делянки полей, огородов и выпасов для овец, которых тут выращивали в большом количестве.

На отшибе, почти у кромки леса заметил свежее пепелище с остовом какой-то хибары.

Новый староста с опаской в глазах перед вооружёнными людьми и высоким начальством в моём лице, старался держаться почтительно и спокойно.

Новый – потому что старого уже декаду как нашли мёртвым, с перекошенным от ужаса лицом и судорожно сжимавшим руками причинное место.

– Началось всё три декады назад, – обстоятельно рассказывал староста Рилан, – пропала Тихая Шана, внучка старой ведьмы Хоноры. Девчонке лет тринадцать было, но она почти не говорила, людей сторонилась. Всё больше по лесам да лугам бегала – травы, корешки для бабки своей собирала. Ну и грибы-ягоды, как водится.

Я подумал, раз девчонка в тринадцать лет справлялась с заготовкой лекарственных растений, то слабоумной уж точно не была.

– Мать померла лет пять назад, вот бабка её одна и растила. А бабка – истинная ведьма, как есть! Терпели её тут только потому, что заговоры знала, да зелья целебные делала. Лекаря то во всей округе не сыскать, – вздохнул новый староста.

«Ну да, как прижмёт – бабуля, милая, помоги, а как всё хорошо – ведьма старая, сжечь бы тебя. Во всех мирах люди одинаковые».

– Через два дня девочку нашли в лесу, недалеко тут. Задушили её, и это… ну… – староста мялся, тема была неприятной, – снасильничал её кто-то перед смертью… А когда похоронили, старуха прямо на могиле поклялась, что те кто это сделал лютой смертью помрут. Её конечно прогнали, а через день у Сирдика зуб разболелся, вот он и послал среднего сына с приятелем за зельем болеутоляющим. Они назад прибежали, будто за ними все демоны с Шандобулом во главе гнались. Мы в лачугу как вошли, а там такое… Не приведи боги! На полу колдовские круги со Звездой Проклятия, письмена тайные, по углам свечи сгоревшие, а в середине лежит старуха. Жилы на руках ей кто-то перерезал, нож её чёрный рядом валяется и, крови… крови то… всё кровью залито. Всех жуть берёт, только ведьма мёртвая скалится во весь рот, а там один зуб всего. – Старосту аж передёрнуло, вспомнившаяся картина пугала его до сих пор.

– И вы не придумали ничего умнее, как сжечь хибару и уничтожить все следы? – догадался, вспомнив увиденное на подъезде к хутору, свежее пепелище.

– То покойный староста велел, люди волноваться начали, боялись, что старуха нежитью встанет.

– А ты откуда такие слова знаешь: «Звезда Проклятия, колдовские круги»? – спросил я, пристально посмотрев на него.

Мужик не смутился, и взгляда не отвёл.