Первым опомнился я, выхватывая на ходу оружие, полоснул дагой по горлу одному и перекатившись, ушёл от болта, который успел выпустить в меня второй стрелок. Он бросил арбалет и стал вытаскивать из ножен клинок, но слегка замешкался. Этого хватило, чтобы проткнуть ему грудь палашом. Повернулся к двоим оставшимся и увидел, что один уже достал рапиру и поджидает меня, прикрывая второго, а тот торопливо взводит арбалет.

Я понял, что дело дрянь, если стрелок не замешкается, жить мне осталось несколько секунд. Надеяться, что он промажет с пяти шагов, было глупо. Даже если так, то потом мне всё равно, будут противостоять двое опытных бойцов.

В этот момент внутри что-то сломалось, словно лютый зверь, сидевший во мне, проломил клетку и вырвался наружу, захватив власть над разумом и чувствами, подменив их инстинктами. Инстинктами безжалостного убийцы.

Сам не понимая, что творю, бросил оружие и выставив вперёд раскрытые ладони скастовал сразу два заклинания Могильный прах. Маговзор активировался сам по себе, лишь успел увидеть, как два смертельных плетения напитываются огромной тёмно-фиолетовой силой, и выстреливают, оплетая обоих противников.

Я смотрел в глаза арбалетчика, ожидая выстрела, но они вдруг начали округляться, рот исказился в немом крике, а лицо превратилось в мучительную гримасу. Кожа у обоих начала сереть, шелушиться, одежда истлевала и разваливалась, опадая кусками. Казалось, что они сгорают в немыслимо горячей печи, превращаясь в пепел, который стал лениво облетать и кружиться, под дуновением лёгкого ветерка. Оба стояли как статуи, вдруг руки, державшего арбалет подломились, словно истлевшая в костре головешка, и он со стуком упал под ноги. Следом отломилась рука державшего клинок, и тот со звоном покатился по камням. Затем упала, рассыпавшись голова, и наконец оба, бесформенными кучами осели на землю. Небольшие облачка праха взметнулись вверх и полетели по ветру.

Я стоял полностью опустошённый морально, физически, и магически. Потому, что на нервах, влил почти весь свой резерв. Хотел уже сесть на землю, но взгляд упал на лицо Зепа, его холодные, остекленевшие глаза. Подойдя, опустился на колени и провёл по лицу рукой, прикрывая их. Потом смотрел на торчащий окровавленный наконечник болта, думая о том, как глупо всё вышло, и что теперь наверно никогда не пойму, кем он был для меня — убийцей и предателем, или учителем и напарником, не раз прикрывающим спину в опасный момент. А кем мог бы стать, не пронзи его шею проклятой железкой этот Римар — услужливым подручным? Надёжным партнёром? Верным товарищем, а может даже другом? Теперь я этого никогда не узнаю, на душе стало пусто и тоскливо, словно я потерял очень близкого человека. А ведь так и было, в этом мире он был единственным и самым близким мне человеком.

Я положил руку ему на плечо и произнёс вслух, – прости Зеп, мне очень жаль, я не смог тебя прикрыть...

– Мне тоже жаль, ваша светлость... – от неожиданности я вскочил на ноги и уставился на бездыханное тело.

Неужели я схожу с ума? Завертел головой, но никого живого видно не было. Да что же такое? Снова подключил Маговзор и обомлел. Над своим мёртвым телом стоял Дозель – живой и бодрый, даже без пары лишних отверстий в области шеи.

– Я говорю мне тоже жаль, что так вышло, но теперь уж ничего не поделаешь, ваша светлость, – грустно произнёс Зеппин.

– Зеп... Ты что? Ты... призрак что ли... серьёзно?? – в замешательстве я не знал, что сказать.

Смерть в бою я видел не раз, но ни разу со мной не заговаривал кто-то после своей смерти, и это весьма впечатляло. Стоило отключить Маговзор, фигура призрака пропадала, как и его голос.

– Зеп, а почему я только тебя вижу, где остальные, погибшие?

– Кто на суд отправился, кто на перерождение, а у кого дела незавершённые среди людей остались, тем и подавно здесь делать нечего...

– А ты чего остался? – задал я прямой вопрос.

Тот неловко отвёл глаза.

– Ну, так... выходит... вы моё незаконченное дело и есть... – сконфуженно пробормотал он.

– О как… С чего это? – мне вдруг стало любопытно, – и что ж это за дело?

– Ваша светлость, давайте уж на чистоту, – взмолился он, – я давно понял, всё вы прекрасно помните и знаете. Понимаю, просить прощения бесполезно, ни вам ни мне это не поможет, сделанного не воротишь. Скажу одно – я под принуждением у Мортограна был, не мог ему перечить. Тогда в трактире, в первую нашу встречу, я вам правду сказал, хоть и не всю. Моих людей умертвия перебили, а меня полуживого к Архиличу принесли. Он приказал вылечить и служить заставил. Поглядите, вон на руке такая же змейка, как у вас.

Я взглянул на него, но ничего не увидел