— Харитон, мне в лавку надо…

Харитон недовольно перевел на нее взгляд:

— Чего там не видала? Надо чего, скажи, я привезу.

Но в Даше вдруг вспыхнуло упрямство.

— Сама пойду в деревню, нечего меня держать тут. Всю зиму как привязанная. Подружке ко мне нельзя! А я соскучилась по Маришке. Плохо ей без меня!

— Ты откуда знаешь? Далась тебе эта безногая!

Но Даша упрямо смотрела на мужа. Харитон, наконец, не выдержал ее пристального взгляда.

— Ладно, поедем вместе завтра.

Даша давно не была в деревне. С конца зимы и всю весну, Харитон находил причину, чтобы не отпускать ее. Даша мирилась с его доводами. И хоть очень хотелось показать Маришке связанные Анюткой кружева, похвастать, как она научила девочку вязать, Даша мирилась с вынужденным заточением. Даже бабушке она не говорила, что муж не отпускает ее в деревню. Лука приносил приветы от подруги Глашки. Рассказывал, что Августина уж больно жалеет ее. Лучше одной, чем на шею такой хомут. Но Дашу не тяготил хомут на шее. И если бы не ночи, можно было мириться с такой жизнью. Даша любила детей. Да и они не чувствовали в ней мачеху. Она так и осталась соседской подружкой, умеющей все делать, и не ругать их за шалости. Иногда у Ванятки проскальзывало слово «мама», когда он обращался к Даше, но тут же, спохватившись, он называл ее по имени.

Харитон сдержал слово и назавтра с утра запряг коня и нехотя позвал жену. Скоро Троица, надо к празднику в лавке прикупить чего по надобности. А какая надобность в доме, бабе лучше знать. Всю дорогу молчали. Харитон невесело думал, что для Даши дети стали роднее, чем он. А он все-таки муж, в церкви венчанный… Но Даша всегда с ним холодная, от объятий уклоняется, словно он прокаженный. А сама стала похожа на свою мать. Всегда строгая, молчаливая, все чистоту наводит, как будто не выскребла все углы. Подъехали к лавке и Харитон привязал коня к росшему недалеко от лавки огромному осокорю. В лавку вошел сначала Харитон, следом Даша.

«Видно, дружно живут» — усмехнулся про себя стоящий за прилавком Наум. — «Мой-то дурак побрезговал девкой, порченая… А она вон, как цветок» — вздохнул лавочник. Даша нравилась ему. И он осуждал сына за трусость, не решился посвататься. Даша рассматривала полки с кусками тканей. Чего тут только не было: и ситцы, и сатины, и шелка, и поплин, и даже кусок алого атласа лежал сбоку, соперничая с ситцами. Даша отвернулась от полки. Она не хотела просить у Харитона для себя.

— А нитки есть, для вязания? — спросила она у лавочника.

— Для тебя всегда припасено, — расплылся в улыбке Наум. Он выкладывал на прилавок мотки ниток. — Какие больше по душе? Для тебя скидку сделаю. — но перехватив тяжелый взгляд Харитона, добавил: — Как постоянной покупательнице. У нас в деревне только ты, да Маришка безногая вяжут кружева.

Даша выбрала нитки для себя и для Маришки. Купила все необходимое и гостинцев для детей и для Маришки. Накануне она испекла для нее сдобные пышки, но Маринка любила и леденцы и городские пряники. Даша положила гостинцы сверху и оглянулась, может забыла чего? Но заметив недовольный взгляд Харитона, она заспешила к выходу. Харитон аккуратно разложил покупки в телеге.

— Ты недолго у подружки-то, дома дел невпроворот, — пробурчал он. Даша заторопилась на край деревни. Было понятно, что зайти к Глашке не удастся. А так хотелось узнать, как живет Егор? Кто же, кроме Глашки, мог рассказать о нем? И у кого, кроме родной подруги, могла она спросить о нем? В хате Маришки было прохладно и пахло плесенью и кислыми щами. Маришка, увидев Дашу, подскочила в своем ящике навстречу подруге. Даша кинулась обнимать ее:

— Маришка, соскучилась я по тебе!

Оторвавшись, наконец, друг от друга, Даша оглядела ее и поразилась видом подруги. Маришка и без того худенькая, теперь выглядела совсем изможденной. Щеки и глаза ввалились, руки покрылись тонкой кожицей, через которую видно было, как пульсирует кровь.

— Мариша, я тебе гостинцев принесла, — Даша развернула узелок. Маринка жадно накинулась на сдобные пышки. Даша налила кипятку из стоявшего на плите чугунка. Обжигаясь, Маринка запивала сдобные пышки.

— Ты голодная? — спросила Даша. Маринка согласно закивала. — А чего же отец не варит? — удивилась Даша. Маринка согласно покивала головой, что должно было означать: «отец варит». Она ткнула себя в грудь и отрицательно покачала головой.

— Ты ничего не ешь? — удивилась Даша. Маринка закивала. — А чего же так? Надоела его стряпня? Маринка опять отрицательно покачала головой, говорить ей не хотелось. Даша вопросительно смотрела на нее, ожидая объяснений.