Настроение было самым кошмарным. За последние несколько дней моя жизнь превратилась в не пойми что. События валятся на мою бедную голову, как снежный ком. А я не знаю, как защититься. Я уныло плелась по знакомым коридорам, почти не замечая, что творится вокруг. За неполные шесть лет обучения эти стены мне стали родными. Я всегда была уверена, что светло-серые стены, увешанные портретами выдающихся магов прошлого, всегда укроют и защитят. А истертый каменный пол незыблем, как скала, и всегда поможет устоять на ногах.

Но теперь оказалось, что пол знатно штормит. Как палубу парусника в бурю. Стены похожи на погребальный саван. А мелькающие по сторонам коридора портреты магов так же уродливы, как и то будущее, что скорее всего меня ждет.

Ноги сами собой принесли меня в лабораторию. Наставница все еще находилась в целительском крыле. И по академии уже пронесся неприятный слушок, что у профессора Миранды напрочь расстроены нервы. Потому и не выпускает ее главный целитель, настаивая на полном покое и лечении потрепанного здоровья. Не удивлюсь, если окажется, что это правда. С тем-то прошлым Миранды, о котором я недавно узнала. Вообще удивительно, что она так хорошо все это скрывала всю свою жизнь.

Я решительно встала за свое рабочее место и принялась раскладывать травы. В комнату сейчас идти нельзя. Девчонки вцепятся не хуже клещей, требуя рассказать, что произошло. А я сейчас не в состоянии придумать правдоподобную историю. В груди снова затлел уголек боли и обиды. Не хочу еще год ждать инициации! Все мои ровесницы давно уже полноценные ведьмы. Несколько вскоре станут матерями и войдут в полную силу. А я? На глаза навернулись слезы. Ну что за проклятье на мне лежит?

Поспешно утерев рукавом глаза, я отодвинулась от трав, пережидая минуту слабости. На этот раз в зелье не должно попасть ничего лишнего. Хватит уже с меня приключений! А слезы, пусть и нейтральная среда, но несут в себе частичку моих эмоций. Та буря чувств и ощущений, что бурлит сейчас в моей душе, на пользу Октаэлю точно не пойдет.

Немного успокоившись, я вернулась к разбору трав. Приготовлю заготовку противоядия и помещу в стазис. Наставница выйдет от целителей – проверит. А потом можно будет и у ректора капельку крови попросить.

Магический вестник возник перед моим носом как раз в тот момент, когда я уже все подготовила и зажгла под котелком огонек, нагревая воду для будущего зелья. От неожиданности я даже дернулась. К счастью, зачарованного посланника не так просто было сбить. Иначе в зелье точно бы появился незапланированный ингредиент в виде магической бумаги. И мне пришлось бы все начинать заново.

Повторный шок меня настиг, когда я поймала вестника и развернула письмо. Оно гласило:

«Адалия, я решил, что лучше всего мне пока покинуть академию. Боюсь, что если останусь даже не рядом с вами, а просто поблизости, то не сдержусь. К сожалению, вынужден признать, что оказался не готов противостоять влиянию родовой магии. Надеюсь, расстояние мне поможет. Также, я понял ваше нежелание ожидать целый год инициацию. Не могу дать гарантии, но попытаюсь решить проблему поскорее.

Будьте умницей. И не забывайте, что если вы только попробуете поцеловать кого-то другого, то я тут же об этом узнаю и меня притянет к вам. В не самом лучшем настроении.  Уверены, что вам это надо?

P.S. Готовьте лучше противоядие для сына наместника и не думайте о глупостях. Конечно, мой браслет вас защитит от любых притязаний и посягательств. В том числе и от каторги. Но Октаэля лучше поскорее лишить этого поистине королевского украшения. Чтобы вам не пришлось потом меня вызывать, прилагаю каплю своей крови. Надеюсь, что к моему возвращению в академии уже не будет больше рогатых студентов.

Р.С.»

Поверх послания плавно опустилась хрустальная капелька, наподобие тех, что носила на своем браслете Миранда. Капелька сверкала и переливалась всеми оттенками рубинового и золотого. Магии в крови было немеряно.

Я судорожно сжала в руке ни в чем не повинный сосуд. Хорошо же, господин ректор! Я выполню ваше пожелание касательно Октаэля. Но даже и не надейтесь, что буду покорно сидеть и ждать, пока помолвка будет расторгнута. Или пока вы все же не устоите под давлением магии и инициируете меня! Еще не знаю, что я предприму, но, клянусь Пресветлой, вам это точно не понравится!

На этот раз отрешиться от посторонних мыслей перед началом работы было очень тяжело. Негодование и обида буквально душили меня. А где-то там, позади основных эмоций, маячил страх. Да, мне было страшно. У меня пропала уверенность в завтрашнем дне. Моя жизнь превратилась в какую-то игрушку для тех, кто сильнее меня. И что меня ждет уже сегодня вечером сказать с уверенностью было невозможно. Так что да, страх был. И немалый.

Я потратила кучу времени на то, чтобы усмирить бурлящий внутри меня фонтан эмоций. Зато, когда приступила наконец к созданию зелья, могла с полным правом похвастаться и ровным дыханием, и спокойствием мысли, и полной отстраненностью от всего происходящего. Кроме процесса создания зелья.

Провозилась я неожиданно много. За окнами уже начало темнеть, когда я погасила огонь под котелком. Ужин был безнадежно пропущен. Но я не жалела. Аппетита не было. Зато было зелье, созданное по всем правилам ведьмовского искусства. Оно тихо булькало в маленьком ученическом котелке. К каждой травке, к каждому ингредиенту был любовно подобран идеальный антагонист. Я уверена, что тут все правильно. Но все же не рискну сама доводить процесс до логического конца. Слишком мало у меня драконьей крови для экспериментов. Так что да, я сейчас отправлю свою заготовку в стазис. А когда наставницу главный целитель все-таки выпустит на свободу, она проверит все мои действия. И уже под ее присмотром я закончу это дело. Надеюсь, Октаэля после этого я не увижу больше никогда.

Входная дверь распахнулась со стуком тогда, когда я уже подносила амулет стазиса к котелку. От испуга рука дрогнула. И я только чудом не опрокинула варево. Ну что я говорила про игрушку? Пресветлая, да сколько же можно?! Я повернулась к вошедшему с намерением проклясть, как следует. Чтобы не врывался больше в ведьминскую лабораторию, как к себе в спальню. И… завизжала от радости! На пороге стояла наставница.

Профессор Миранда была какой-то… линялой. Другого слова не подберу. Не только лицо ее отливало нездоровой бледностью, даже какой-то сероватостью, она вся словно утратила краски. Разглядев наставницу, я слегка растерялась. Она действительно больна? Главный целитель ее не отпускал, Миранда сбежала из целительского крыла?