– Красавец, не правда ли?

Тристрам Таллис стряхнул воображаемую пылинку с крыла «Голубого призрака».

– Я купил его у твоей матери прямо перед войной. Тогда мы славно проводили время!

И внезапно он покраснел, как маринованная свекла.

– В смысле, я с «Голубым призраком». Не с твоей матерью.

Я непонимающе уставилась на него.

– Однако чистосердечно сознаюсь: много лет назад я его переименовал. Теперь это «Вихрь».

Мне показалось это святотатством, но я оставила эту мысль при себе.

– Наверное, вы провели много приятных часов, летая на нем.

– Не так много, как хотелось бы. «Вихрь»…

Он увидел выражение боли на моем лице.

– Ладно, пусть «Голубой призрак», если тебе так больше нравится, много лет стоял в ангаре.

– Так значит, вы немного летали.

– Я бы так не сказал, – спокойно возразил он. – Нет, отнюдь. Но мое время прошло.

– Вы служили в Королевских военно-воздушных силах! – осенило меня.

– Биггин Хилл[14], – скромно кивнул он. – В основном, «спитфайры».

Ну надо же! Я общаюсь с одним из тех молодых людей, которых мистер Черчилль именовал «немногими»: одним из тех юных воинов, которые поднимались высоко в небо над прекрасной зеленой землей Англии, чтобы противостоять немецким люфтваффе.

Я видела их фотографии в старых выпусках «Пикчер Пост», захламивших библиотеку Букшоу, словно кучи опавших осенних листьев: эти пилоты-мальчишки в спасательных жилетах и сапогах из овечьей кожи раскинулись на холщовых шезлонгах посреди травы, ожидая, когда резкий голос из громкоговорителя «Танной» призовет их к действию.

Не могу дождаться возможности познакомить Тристрама Таллиса с Дитером! И Фели!

– Когда я услышал о твоей матери, – сказал он, – я понял, что должен привезти «Голубого призрака» в Букшоу. Я… я… имею в виду… проклятье! Я не очень хорош по этой части.