– Мне не нужна твоя постель, Марк! – опешила Эмма. – Я просто хотела пожить в твоей квартире! Мне страшно возвращаться домой. Кто знает, не явятся ли те, кто уже приходил по мою душу?

– Я уже сказал, что у тебя нет души! – Он встал на ноги так резво, что Эмме пришлось отступить к двери. – И я уже сказал: нет!

– Что нет?

– Я не позволю тебе у меня остаться! – Тут он фыркнул не без озорства. – На чужой роток, знаешь ли, не накинешь платок. Твое соседство в моей квартире – непозволительная, неприличная роскошь для меня, Эмма. Извини…

Она ушла от Марка, не дождавшись приезда его сестры. Душила такая обида, что хотелось биться головой о стену. Она пару раз и приложилась в кабине лифта. Не помогло.

Как он мог?! Какой же он гад! Она его пестовала, как маленького ребенка! Она его жалела, хотя дотрагиваться до его левой груди, массируя сердечную мышцу, было и не очень приятно. Она даже вызвалась накормить его ужином, хотя готовить не любила и не умела. Марк, видимо, помня об этом, отказался. Но все равно! Она с ним как с человеком, а он ее за дверь выставил.

Нет, поначалу она сама спешила оттуда убраться. Но потом, пораскинув мозгами, поняла, что опасность после смерти Инги ничуть не уменьшилась. Попытку могут повторить, и так, чтобы наверняка. И повторить им ее никто не мешает уже сегодня ночью. Она же не может попросить защиты у милиции по понятным причинам? Нет, конечно! Поэтому домой ей идти нельзя. К матери тоже. Ее адрес тоже наверняка известен злоумышленникам. Куда? Вот куда ей теперь податься?!

– Алло, ты слышишь меня?

Она очень старалась, чтобы голос ее звучал как можно мягче и теплее. Неизвестно, получилось у нее, нет, и она тут же заторопилась, заспешила:

– Сережа, Сережа, не бросай трубку! Не бросай хоть ты меня! Я не умею говорить ласково и нежно, черт побери! Мне кажется, что я уже родилась…

– Королевой? – перебил он ее насмешливо.

– Что?! – Она снова начала задыхаться от обиды и теперь уже и от страха, что он не выслушает, не поймет, снова сошлется на вторую линию и отключится. – Зачем ты так?!

– Тебя так напугала смерть Маргариты, Эмма? – спросил он, опять не дослушав. – Или наоборот – ты рада, потому и звонишь мне?

– А ты? Ты рад или переживаешь?

Вот это-то ей зачем было знать, а?! Звонила она ему совершенно по другой причине. Звонила, чтобы попросить о помощи, а начала задавать идиотские вопросы!

– Я? – Он удивился. – А что мне от ее смерти? Мне как жизнь ее, так и смерть не дает никаких преимуществ.

– Да? – не поверила она. – Но она же помогла тебе. Устроила к нам.

– А проку с того? Ты стала мне ближе, Эмма? Я все еще помню твой гнев…

– Сережа, перестань, – взмолилась она, понимая, что если они не прекратят, то разговора никакого не получится, и значит, на помощь его ей рассчитывать нечего. – Ты даже не спросил, почему я звоню тебе!

– Эмма, почему ты звонишь мне? – послушно повторил он.