– Марк, я хочу попросить тебя об одолжении.

– Ты?! Меня?! – Это его как-то встряхнуло, взгляд приобрел осмысленное выражение, и он повернул голову в ее сторону. – О чем же ты меня хочешь попросить, Эмма? Что я могу?!

– Ты можешь… Ты можешь защитить меня.

Почему она заранее знала ответ? Потому что вдруг поняла, что Марк никогда не ускользал от нее никуда, он просто был огромным мыльным пузырем. Хотя нет, он был мыльным плевком от этого лопнувшего пузыря…

– Я?! Тебя?! Защитить?!

Казалось, еще немного, и он начнет хохотать, до того развеселился. Даже полотенце с головы стащил.

– Как, Эмма, голубушка?! И от кого?!

– От того… От тех людей, которые убили Ингу. – Эмма пожала плечами, с брезгливой усталостью наблюдая за своим бывшим мужчиной, которого всегда опасалась назвать возлюбленным.

– Ты считаешь, что тебе грозит опасность? Ну-ну.

И он привычно забросил ногу на ногу, удобно развалился, подпер холеную щеку кулаком, бережно установив локоток на подлокотник. Улыбнулся ей ободряюще, будто она пришла сейчас в его рабочий кабинет проситься на работу, и даже другой рукой приглашающий жест сделал. Давай, мол, начинай.

– Я считаю, что приходили убить меня, – начала она говорить, хотя уже жалела, что затеяла этот разговор. – Инга попалась случайно.

Здесь все же его лицо исказила судорога, но Марк смолчал.

– Она всегда мне подражала. Красила волосы, чтобы они были такого же цвета, как у меня. Одевалась…

– Дура!!! – тоненько взвизгнул Марк.

– Кто дура? – Она поостереглась обижаться раньше времени. – Инга? Потому что она…

– Ты дура! Инга ей подражала! Чему подражать? Кому подражать? У тебя же, кроме внешности, ничего нет! Где твоя душа, Эмма?! Где она?! – Он тяжело и шумно задышал, резко поменял позу, нашарил полотенце и снова водрузил его себе на лоб. – Что пришли убивать тебя, спорить не стану. Ингу убивать было не за что. Она была великодушным, милым ребенком… Большим милым ребенком…

Он опять заплакал, вытирая слезы с лица полотенцем, которое сдвигал со лба на глаза, потом вновь поднимал на лоб, затем снова опускал на лицо, и так до бесконечности.

Когда ей надоело это наблюдать, она спросила:

– Ты позволишь мне пожить какое-то время у тебя, Марк?

– Что?! Пожить у меня? Как ты себе это представляешь?! Это неприлично! – И он, не поверите, покраснел до бровей. – Я только что овдовел, а ты сразу ко мне в постель лезешь! Что скажут мои компаньоны?! У нас, знаешь ли, это не принято.