История Йогананды стала не чем иным, как путеводителем для тех, кто стремится в Индию в надежде достичь духовной самореализации. Книга вдохновила Стива Джобса за десятилетия до появления iPod или iPhone накопить достаточно денег, работая техническим инженером в компании Atari по производству видеоигр в калифорнийском Лос-Альтосе, чтобы оплатить поездку в Индию для встречи с гуру. Гуру, которого искал Джобс, был индуистский мистик по имени Ним Кароли Баба, который родился примерно в 1900 году и был странствующим аскетом, пока не построил ашрам недалеко от североиндийского горного городка Найнитал. «Я считал этот поиск серьезным делом, – рассказывал Джобс своему биографу Уолтеру Айзексону. – Я был увлечен идеей просветления и пытался понять, кто я такой и как я вписываюсь в окружающий мир». Джобс приехал в Индию в 1974 году, но когда он добрался до Наинитала, то узнал, что Кароли Баба умер несколькими месяцами ранее. Ашрам гуру был почти заброшен. Даже не встретившись со своим гуру, Джобс через семь месяцев вернулся в США, в Кремниевую долину, и вернулся преображенным. Когда он позвонил родителям из аэропорта Окленда и попросил встретить его, они едва узнали своего сына. «Голова была обрита, я был одет в индийские хлопковые одежды, а кожа стала глубокого шоколадно-коричнево-красного цвета от солнца», – рассказывал Джобс Айзексону. Когда он вернулся в офис Atari с просьбой вернуть его на работу, то был босиком и в шафрановых одеждах, как садху – далеко не тот образ, который сложился впоследствии из опрятного, одетого в черную водолазку и джинсы изобретателя, стоящего за самой культовой технологической компанией в истории. На момент смерти в 2011 году, по словам Айзексона, единственной книгой на личном iPad Джобса была «Автобиография йога», которую он, как известно, перечитывал каждый год. Марк Бениофф, генеральный директор Salesforce.com, рассказал CNET, что на поминальной службе каждый присутствующий получил таинственную коричневую коробку, в которой лежала не последняя новинка Apple, а копия книги, которая так повлияла на жизнь Джобса.

Некоторые, как Джобс и Харрисон, вернулись домой воодушевленными и внедрили полученные знания в свою жизнь. Другие же, приехав в Индию, так и не вернулись из своих путешествий. Малкольм Тиллис жил в Индии с 1973 по 1984 год и в последние годы был особенно очарован «множеством людей с Запада, которые сделали шаг вперед, оставили яркие огни родного дома и теперь живут полноценной жизнью в этой огромной, увлекательной стране», – пишет он во введении к переизданию своей книги «Новые жизни», впервые опубликованной в 1989 году. Он провез свою пишущую машинку Olivetti через всю Индию, чтобы найти таких людей и задокументировать их истории. «Здесь можно найти бывшего сторонника нацистской молодежи, отбывавшего тюремный срок после Второй мировой войны, двух исправившихся подростков-бунтарей с душераздирающими проблемами, – пишет Тиллис. – Есть и исключительно смелые люди, которые отказались от успешной карьеры и даже от своих родных. Некоторые, однако, прибыли в Индию со своими супругами – одна пара с четырьмя детьми, все шестеро – убежденные буддисты. Также вы найдете аскетов, живущих в уединении, и святые души, которые с детства интуитивно знали, что их ждет более богатая жизнь, которую они должны найти и раскрыть». В общей сложности Тиллис собрал 54 истории.

Многие другие участники интервью описывали события, похожие на историю Ханса Хаблютцеля, который в двадцать три года покинул свой дом в Швейцарии в поисках индийского гуру. Он попросил родных и друзей не пытаться связаться с ним, чтобы не прерывать его духовный путь. За пределами Калькутты он нашел своего гуру, человека по имени Свами Атмананда, который сказал Хаблютцелю, когда тот приехал, что он знал о его приезде и ждал его. Хаблютцель учился у своего гуру двенадцать лет, в течение которых Атмананда дал ему имя Свами Джнанананда, пока пожилой человек не скончался. Затем Хаблютцель отправился в долгое странствование по Индии, которое в итоге завершилось в Гималаях, на берегу реки Ганг, вблизи ее ледникового истока. После десятилетий учебы Хаблютцель стал йогом, вдохновив сотни последователей. «Люди часто спрашивают, почему я выбрал этот путь, – сказал он Тиллису. – С самого раннего детства я хотел узнать цель жизни, чего можно достичь за ее продолжительность. Если я стану художником, что будет величайшим творением? Если я стану поэтом, что будет величайшим стихотворением? Если я стану музыкантом, что будет величайшим произведением? Я перепробовал все из этого и очень скоро понял, что пределов не существует. И тогда я захотел узнать цель этой жизни, которая состоит из стольких моментов: что есть момент жизни, момент сознания, момент существования?»

Хаблютцель утверждал, что удовлетворенность – секрет счастья, и единственный способ достичь его – не искать счастья, а отступить на шаг назад: «Забвение мира делает человека паломником; забвение следующего мира делает его святым; забвение эго дает ему самореализацию; забывчивость забывающего – совершенство». Но есть скрытые опасности, известные как Пять Воров: похоть, гнев, жадность, увлечение и эго, которые ослабляют человека и мешают достичь удовлетворения. Они встречаются в индуизме, сикхизме, буддизме и джайнизме, и преодолеть их помогает духовная преданность. «Вся духовная практика направлена на искоренение этих пороков», – сказал Хаблютцель; тот, кто овладевает ими, будет «отрешен даже тогда, когда они проявятся в его окружении». Путь вперед заключается в том, чтобы смотреть в будущее. «Для любого, кто отрекся от мира, – сказал он, – прошлого не существует».

Документальный фильм 2001 года «Последнее пристанище хиппи» рассказывает о жизни тех, кто построил новую жизнь на другом конце радуги. «Может быть, они умерли, а может быть, они так и живут где-нибудь под деревом или сидят в пещере», – говорит в фильме мужчина по имени Свами Уильям, одетый в оранжевые одежды. Он говорит, что впервые приехал в Индию из США в конце 1960-х годов: «Думаю, это, наверное, было просто самое экзотическое, самое непохожее на протестантскую Америку, самое необычное, самое колоритное место. И те люди, которые росли в то время, видели, что – и это, я полагаю, клише – материализм американской культуры не взращивает дух. У американской молодежи 60-х годов, лет двадцати, было все. И этого было недостаточно, потому что все сводилось к вещам, и не было духа, тайны, творчества и волшебства».

Для искателей с определенными убеждениями первым шагом всегда становится отречение.

Прежняя жизнь несет в себе багаж, травмы и бремя, тогда как с переодеванием в шафрановые или белые одежды и бритьем головы может родиться новая жизнь. В эту плеяду вошел и восемнадцатилетний американец Уильям А. Ганс, который в 1969 году отправился по Тропе хиппи в Индию, где принял путь садху и новое имя – Баба Рампури, о чем он рассказал в мемуарах «Автобиография садху: путешествие в мистическую Индию».

Рампури утверждает, что он был первым представителем Запада, посвященным в секту садху Нага, которая славится тем, что ее участники ходят обнаженными, лишь пепел покрывает их тело, и с оружием, как их предки-воины.

Иностранные путешественники вроде Ганса, все в значительной степени вдохновленные стремлением к духовному росту в Индии, поселялись в ашрамах или находили отдаленные уголки Гималаев, где можно было спокойно жить. В 1960-х и 70-х годах одним из самых легендарных уголков стал храм Касар Деви и окружающий его хребет Калиматх. В горах Уттаракханда хребет стал маяком для свободомыслящих международных путешественников, многие из которых жили там годами. Альфред Эммануэль Соренсен был одним из первых. Он родился в 1890 году в Дании и приехал в Индию в 1930 году по приглашению Рабиндраната Тагора, индийского поэта и музыканта, который в 1913 году получил Нобелевскую премию по литературе, став первым неевропейцем, удостоенным этой награды, и с которым Соренсен познакомился в Англии. «Я приехал [в Индию] без осознанной цели и без конкретной идеи о том, чтобы что-то дать или получить, а как странник, счастливый паломник, который знает, что цель находится везде», – писал Соренсен в своих дневниках, позже собранных в книге «Танцующий с пустотой». В первые несколько лет жизни в Индии он стал посвященным буддийским монахом и получил имя Шуньята от Раманы Махарши, известного в то время гуру, который привлек множество почитателей на Западе и назвал Соренсена «мистиком редкого происхождения». Сменив европейскую одежду на одеяние садху, Шуньята путешествовал по Индии как аскет, заглядывая в храмы, к гуру и в духовные места. Семья Джавахарлала Неру, который позже стал первым премьер-министром Индии в 1947 году, предложила ему должность смотрителя за участком земли в горах недалеко от Касар Деви. В конечном итоге Шуньята провел сорок лет в Индии, в основном проживая в похожей на пещеру каменной хижине, которую он построил на хребте Калиматх. «Мне было хорошо в Дании, – рассказывал он своим биографам, – хотя я видел, что окружающие считают меня чудаком. В Англии я чувствовал себя свободнее. В Индии я чувствовал себя как дома. Но в Гималаях я чувствую себя ближе всего к небесам».

Шуньята жил простой жизнью в своей хижине, а также в еще более аскетичной пещере на вершине горы: «В уединении в Гималаях человек не думает и не говорит ни о каких недугах, болезнях и страданиях эго. Во мне нет никаких комплексов греха, разочарований или обиды». По мере того как росла репутация, к хребту потянулись ищущие со всего мира: поэты Алан Гинзберг и Гэри Снайдер приезжали сюда в начале 1960-х годов, как и музыканты Кэт Стивенс и Джордж Харрисон. В числе прочих были писатель Д. Х. Лоуренс, психолог и сторонник психоделиков Тимоти Лири, а также известный буддийский академик Роберт Турман, который в начале 1970-х годов привез на хребет свою маленькую дочь Уму Турман. Эксцентричное скопление писателей, художников, изобретателей, поэтов и духовных искателей, стекавшихся на хребет Калиматх, дало ему прозвище «Хребет чудаков». Также его называли «Холмом хиппи» из-за тысяч туристов, которые последовали за знаменитостями и превратили отдаленное горное убежище в субкультурный форпост в Гималаях.

К концу 1970-х годов легендарная Тропа хиппи прервалась, когда иранская революция и советское вторжение в Афганистан перекрыли сухопутный путь и увеличили опасность для путешественников. Однако Индия по-прежнему привлекала искателей.

Они выбирали новые маршруты, наземные и воздушные, полагая, что любая трудная дорога стоит того, чтобы добраться до сверкающей вершины, которая, как им казалось, ждет их в конце пути. У них были вопросы, и Индия, по их мнению, указывала путь к ответам. Страну считали местом трансформации, и они ехали туда, чтобы трансформироваться.

В 1985 году Режис Эйро приехал в Индию, чтобы поработать врачом-психологом в консульстве Франции в Бомбее, торговом центре на юго-западном побережье страны, который сейчас называется Мумбаи. В то время путешественники из Франции по прибытии в Индию могли посетить консульство, чтобы сдать на хранение свой паспорт и обратный билет на самолет. Таким образом, у Эйро была возможность поговорить с путешественниками, зачастую в возрасте от двадцати до тридцати лет, вскоре после того, как они приземляются в Индии, взволнованные предстоящими путешествиями, а также спустя несколько месяцев в стране, прежде чем вернуться домой. Он начал замечать любопытное состояние у некоторых французских паломников, особенно у тех, кто провел в стране больше времени, – целый спектр поведенческих и психологических изменений, которые позже назвали «индийским синдромом». У этого состояния есть родственники по всему миру: в Иерусалиме религиозных туристов поражает спонтанный психоз при посещении города, они уверены, что слышат Бога или пребывают в присутствии святых; во Флоренции посетители испытывают физическое потрясение, даже галлюцинации, при виде красоты городского искусства.

В Индии Эйро отправляли на обследование путешественников, которые заблудились, потеряли ориентацию и растерялись или оказались в маниакальном и психотическом состоянии. Контраст шокировал. «Они были в идеальном состоянии, когда только приезжали, а через месяц становились совершенно нестабильными», – сказал он мне. Первоначально то, что наблюдал Эйро, объяснялось исключительно употреблением наркотиков, но у многих проявлялись и такие симптомы, как депрессия и замкнутость, вызванные чувством дезориентации в незнакомой стране или культуре. В редких случаях у людей позже диагностировали острый психоз, бред и галлюцинации. В крайних случаях индийский синдром мог окончательно поглотить человека, приводя к полному отрыву от реальности из-за непреодолимого разрыва связи с привычным миром. Эйро начал называть эту группу «путешественниками, потерянными навсегда».