– Здравствуйте, джентльмены. Садитесь. Сегодня после обеда, я предполагаю, состоится продолжение баталии. Рекомендую сейчас поесть поплотнее, а в обед отказаться от пищи, дабы при ранении в живот были шансы на спасение. Да и медикусу будет проще работать. После завершения работ всем отдыхать и ждать сигналов к бою. Приятного аппетита, джентльмены.
Зашли прапора и всем раздали походные миски и ложки. Мне, как самому, старшему, налили первому. Хорошая наваристая лапша из курицы. На второе – огромные куски отварной баранины и по здоровому черпаку ячменной каши. В мисках на столе лежали нарезанные помидоры и луковицы. По- военному скромно, но сытно. Молодёжь она всегда молодёжь. Среди офицеров сыпались шуточки и откровенные подколы. Обычный армейский чёрный юмор. Это нормально. Главное то, что эти, с виду пустобрёхи, в бою отдавали свои жизни за тех, кого за столом нещадно подкалывали. Это обычная особенность военного жития. Идя на смерть, надо смеяться над смертью, тогда она, обидевшись, не придёт к тебе на поле брани. Со своей привычкой быстро есть, я подчистил свою тарелку и поднялся. Гремя саблями и бронёй, вскочили вслед за мной и офицеры.
– Продолжайте, джентльмены. Я вас покину. Дела.
Как хорошо потянуться и расслабиться после сытной еды. Лучи восходящего солнца ласкали и согревали кожу. Вокруг были дымы костров. Солдаты, сидя прямо на земле, набивали свои животы кашей с мясом. Много ли человеку для счастья надо? Многие ли смогут дожить до ужина? Вопрос риторический, т.к. ответ я уже знаю заранее – очень и очень мало. Сегодня решающий день. Сегодня будет самое кровопролитное и человекоубийственное сражение. Позавчера не получилось – Господь развёл наши войска. Сегодня день с утра тихий и спокойный. В такой день с удочкой на речке надо быть, а не воевать, не вспарывать брюхо врага штыком или пикой. Но кто на что учился. Юнкеров не учат пахать землю, юнкеров учат убивать.
Вдалеке французы уже начали вывоз своих погибших солдат. Рядом с ними маячит мундир барона Шерлока. Молодец. Ответственный. Сегодня погибнет не один барон. А сколько погибнет виконтов, вообще страшно представить. Осиротеют не только семьи, но деревни. Надо будет наградить его землёй. И преданность надо стимулировать.
Солнце потихоньку взобралось на самую верхотуру неба и оттуда в ожидании посматривало на нас. Поля опустели. Нависла тревожная тишина.
– Вестовой! Труби.
Батальоны зашевелились, расползаясь неспешными черепахами по своим позициям. Загарцевали на лошадях гусары. К госпиталю потянулись женщины. Артиллерийские начальники начали давать последние указания своим артиллерийским труппам. Все шесть человек этих трупп после этого расходились и в десятый раз перепроверяли лафеты, запасы ядер и пороха. Со стороны французов раздался сигнал боевых рожков и барабанная дробь.
***
Французская армия пошла в атаку. Они не стали изобретать ничего нового. Их прежняя тактика себя оправдала, хотя и не принесла победу. Сегодня они будут брать реванш.
Между палатками кардинал выстроил своих священников и приступил к молитве. Барон Шерлок со своими снайперами не спеша пошёл в сторону рва. Вроде бы все проверено, восстановлено и подготовлено. Но разве хоть один заранее составленный план сработал до конца без изменений и срочных корректировок. На то и полководец. Коннетабль в своей парадной броне смотрелся римским легатом. Да и нас осталось всего лишь на один легион.
Бум-бум, бум, бум, бум, бум-бум, бум, бум, бум.
Грохот боевых барабанов приближался к нам. Французские пикейщики в своих ярких мундирах смотрелись весьма грозно. Впереди выделялась когорта германских наёмников. Они шли прямо на снайперов барона Шерлока. Наёмники знают куда идут и чем рискуют. Наёмники – это пушечное мясо армии. Мясом сегодня они и станут. И барон Шерлок им в этом поможет.
Заработали орудия редутов. Сколько же у этих французов войск? Бьём их сотнями, а они всё лезут и лезут. Германцы, потеряв всего лишь около трети своих солдат, вышли из-под обстрела орудий. Наступил черёд сказать своё слово барону. Эффектные вспышки, крики, вопли. Небольшая паника. Но порядок восстановлен, и движение продолжилось по всему фронту. У солдат первой шеренги в руках оказались не пики, а вязанки хвороста. Они бросились бегом и стали забрасывать ими ров. Заработали наши снайперы. Раздались взрывы. Вспышки огня, дым. Хворост запылал, став непреодолимой преградой на пути пикейщиков. Из наших шеренг выбежали фузилёры, и став в две шеренги, произвели по очереди два залпа. По бокам когорт мушкетёры соревновались в меткости, устроив массовые дуэли. Французские командиры, предвидя возможность расстрела их солдат нашими стрелками, дали команду на отступление. Отступая, они сошлись и смешались с шеренгами следующих когорт. Этим сразу же воспользовались наши артиллеристы, повернув орудия в эту сторону. Шрапнельные разрывы выкашивали французские ряды. Тогда они приняли, возможно, единственно правильное решение – приказали начать атаку прямо сквозь огонь. Солдаты привыкли выполнять приказы, не раздумывая, уповая на мудрость своего командира. Иначе и быть не может. Что такое два метра огня? Больше страшно, чем горячо. Наши фузилёры успели сделать ещё один перекат выстрелов и быстро убежали за длинные пики. По флажку четыре ряда пикейщиков пошли вперёд. За ними проскакал эскадрон, разряжая свои пистолеты во врага. Пистолетные гильзы на этом закончились, и они умчались заряжать свои пистолеты дедовским способом. Войска сошлись в пикейном бое. Артиллерия скашивала задние ряды наступающих. В то же время сотни французских солдат штурмовали сами редуты. Под их стенами не раз вспыхивали рукопашные, но наши ещё ни разу не допустили врага за рвы. Вода во рвах оказалась хорошим подспорьем при обороне сооружений. Дым от орудий, фузей и мушкетов поднимался наверх и шатром растекался над полем сражения. Дважды французская кавалерия прорывала нашу оборону, но посланные гусары, ликвидировали эти прорывы. Численность гусар в эскадронах была близка к полуэскадронам. Прибывали вестовые офицеры с сообщениями о положении дел, но всех отправляли назад с одним приказом – стоять насмерть, выбивать врага. Даже без этого приказа все стояли насмерть, и только смерть освобождала их от своих воинских обязанностей. Наши пикейщики, теряя своих солдат, перемалывали одну когорту за другой. Французские когорты то отходили, то через полчаса возобновляли атаки, в тщетной надежде прорвать нашу оборону. А мои войска таяли весьма заметно, и это было хорошо видно с высоты холма. Как-то незаметно подкрались сумерки и начало темнеть. Блеклое солнце, словно ужаснувшись очередной человеческой трагедии, быстро пряталось за горизонтом. При этом грохоте, скачках, криках, на редких деревьях листья даже не шелохнулись. Был полный штиль. Ядовитое марево пороховых газов начало опускаться на сражающихся. Пришло время осознания и французы протрубили отбой. Стройными шеренгами они отступили в черноту полей. Наши измождённые солдаты тут же опускались на землю. Отпустило постоянное ощущение присутствия смерти и силы моментально оставляли людей.
– Вестовой! Выдать в каждый батальон по два бочонка вина. Прямо сейчас. Прапорам обеспечить солдат пищей. Выполнять.
Со стороны госпиталя раздавались крики боли, до этого заглушаемые артиллерийской канонадой. Наступила ночь.
– Вестовой! Командирам полков посчитать оставшихся солдат и прибыть к королю. Виконт, передайте камердинерам, чтобы накрывали на стол в моей палатке с учётом командиров и моих помощников.
***
Примерно через полчаса я вошёл в палатку. В ней, кроме командиров полков, присутствовали ещё и незнакомые мне младшие командиры.
– Сир, – начал доклад коннетабль,– командир первого и третьего эскадронов гусар, а так же командиры второго и третьего полков фузилёров, командиры первого, второго и третьего редутов погибли. Вместо них присутствуют или их помощники, или просто старшие по званию, которые приняли на себя командование в бою. Командир второго мушкетёрского полка и командир полка ополченцев фузилеров ранены и находятся в госпитале. Ранены, но жить будут. Вместо них также их помощники. Остальные собраны.