Но потом я говорил себе:
Я был похож на тех религиозных фанатиков, которые верят, что конец света наступит в такой-то день. И когда дата проходит без происшествий, их вера остается непоколебимой.
Полагаю, в глубине своего сердца я знал правду. Иллюзия того, что мама прячется, готовясь вернуться, никогда не была настолько реальной, чтобы полностью заслонять реальность. Но это заглушило её настолько, что я смог забыть о своём горе. Я уже не скорбел, не плакал, за исключением одного раза на её могиле, не переваривал голые факты. Часть моего мозга знала, но часть его была полностью изолирована, и разделение между этими двумя частями держало парламент моего сознания разделённым, поляризованным, заблокированным. Именно так, как я этого хотел.
Иногда я сурово разговаривал сам с собой.
Но потом я думал: Я поверю, когда у меня будут доказательства.
Имея веские доказательства, подумал я, я мог бы должным образом скорбеть, плакать и двигаться дальше.
32
НЕ ПОМНЮ, как мы получали эту дурь. Через одного приятеля, я полагаю. Или, может быть, от нескольких. Всякий раз, как мы её получил, то забирались в крошечную ванную комнату наверху, где налаживали удивительно продуманный и упорядоченный конвейер. Курильщик садился верхом на унитаз у окна, второй парень прислонялся к раковине, третий и четвертый сидели в пустой ванне, свесив ноги, ожидая своей очереди. Ты делал одну-две затяжки, выпускали дым в окно, затем передавал косяк дальше по кругу, пока он не исчез. Затем мы все направлялись в одну из наших комнат и до тошноты хихикали над одним или двумя эпизодами нового шоу.
Я знал, что так вести себя нельзя. Я знал, что это неправильно. Приятели тоже знали. Мы часто говорили об этом, будучи под кайфом, о том, как глупо тратить впустую итонское образование. Однажды мы даже заключили договор. В начале экзаменационного периода, называемого испытаниями, мы поклялись отказаться от травки до окончания финального испытания. Но уже следующим вечером, лёжа в постели, я услышал, как приятели в коридоре кудахчут, перешёптываются. Направляются в туалет.
Какими же мы были идиотами, думая, что можем измениться.
Передай косяк, приятель.
Однажды ночью, сидя верхом на туалете, я сделал большую затяжку и посмотрел на луну, а затем вниз, на территорию школы. Я наблюдал за несколькими полицейскими долины Темзы, марширующими взад-вперед. Их разместили там из-за меня. Но несмотря на них я не чувствовал себя в безопасности. Из-за них я чувствовал себя в клетке.
Однако за ними лежала безопасность.
Как раз в этот момент я увидел, как что-то метнулось через двор. Оно замерло под одним из оранжевых уличных фонарей. Я тоже замер и высунулся из окна.
Лиса!
Я прошептал лисе: