29 июля. Воскресенье.
Страшно жарко, но ветрено. Была в церкви. Церковка маленькая, симпатичная, но она навевает на меня грустные мысли. Господи, внемли же моим молитвам за моего несчастного любимого Ники, за его семью и за Мишу, о котором я не знаю вообще ничего. Даже где он находится, неизвестно! Ужас! Все ай-тодорцы были к завт[раку]. Ксения ненадолго осталась, читала мне письмо Толстой и заметку в газете об отъезде Ни[ки] из Т[обольска]. На воздух совсем не выходила. К чаю была Лоло, затем – Варавка и Малама. Обедала и играла в безик с Вяземским.
30 июля. Понедельник.
Ксения приехала с Василием, рассказывала о другой статье в той же газете, где некий Д. описывает, как он с несколькими помощниками освободил моего Н[ики] и всю семью и препроводил их в безопасное место. Неужели это правда? Как мне хочется верить, что так оно и есть! Сегодня бед[няжке] маленькому Алексису исполняется 14 лет. Боже, спаси и сохрани его и даруй ему более светлые дни! К завт[раку] была одна Ольга. Он [Куликовский] отправился в Гурзуф. Зина поправилась. После чая недолго побыла у Ксении. Сегодня немножко посвежело. Вечер прошел как обычно.
31 июля. Вторник.
Все утро Ксения и Сандро ждали у меня прибытия Долг[орукова], но напрасно. Он приехал только в 12 часов на автомобиле из Симферополя, весьма воодушевленный своим пребыванием в Одессе и Киеве, особенно в Од[ессе], которую он находит ни с чем не сравнимой. К завтраку была также Апрак[сина], осталась на чай. По его [Долгорукова] словам, в Киеве все переменилось, причем самым печальным образом. Множество знакомых оказались на стороне Скоропадского[129], у которого сильная охрана, но плохое окружение. Все это просто театр и маскарад, срежиссированные германцами. Невообразимо! Я, правда, не сомневаюсь в его намерении спасти то, что еще осталось. После чая мы с Апрак[синой] и Зиной поехали в Ай-Тодор, но, не застав никого дома, отправились к Кате Кл[ейнмихель], чтобы поздравить Веру с днем рождения. Встретили там Софию Евреинову, которая после 6 недель отсутствия вернулась сегодня утром из Киева вместе с Шателеном. Выглядит она очень неплохо и бодро. Домой возвратились в 7 ½ вечера. Обедали втроем.
1 авг[уста]. Среда.
Утро выдалось хлопотное. В 10 часов я приняла Григорьева, который тоже постарел. Он прибыл из Анапы, где его семья голодала, поскольку он лишился всей своей собственности. Были Ксения с Ольгой, затем – Долгоруков, а потом – Шипов, который тоже побывал в Киеве и рассказывал о своей сестре Б[езак] и обо всем услышанном там, остался на завтрак. Все так же чувствую себя усталой и обессиленной. После чая на берегу в Мисхоре, где было так чудесно, я ненадолго заехала к Тебро, которая живет теперь в маленьком доме. Вернувшись домой, читала. Воздух необычайно свеж. Обедали вчетвером.
2 авг[уста]. Четверг.
Чувствую себя плохо, появились болевые ощущения, принимаю капли Хофмана. Тем не менее в 12 часов отправилась в Ай-Тодор на завт[рак], сегодня праздник у Дмитрия и Вас[илия]. Шателен, мой сосед по столу, тоже много рассказывал о Киеве. Он слышал взрыв бомбы, когда убили ген[ерала] Эйхгорна, который, впрочем, умер позже, вечером, в моем госпитале и перед кончиной благодарил всех за доброе к нему отношение и оказанную помощь. Вернулась обратно только в 3 ½ пополудни. Потом оставались дома вдвоем с Зиной.
3 авг[уста]. Пятница.
Были Ольга со своим беби, который находился в превосходном настроении, Ксения с тремя детьми и Сандро, а к завтраку – Апрак[сина] и, как обычно, Долг[оруков] и Вяземский. Чай у меня пила Тебро, которую я затем отвезла домой. После этого мы с Зиной посидели на пляже в Мисхоре, где я встретила Сомовых. Они оба сильно хворали, но теперь выздоравливают. По дороге домой повстречала также кн[ягиню] Вяземскую, мы подвезли ее, она по пути рассказала о письме Эллы некоей даме из Кореиза, в котором Элла сообщает, что живет теперь в Екатеринбурге одна, так как семья ее уехала, и что все находятся в безопасности. Так, значит, их и вправду освободили – счастье мое неописуемо! Хвала и благодарение Господу! Впрочем, больше еще ничего неизвестно. К обеду были Зина, Долг[оруков] и Вяземский.
4 августа. Суббота.
Начала писать Аликс, затем приехала Ксения. Все так же жарко – 20 гр[адусов] в тени. Немного посидела на балконе в ожидании Папа Федорова и его жены, которая приехала в 11 ½ утра. Так любезно и трогательно с ее стороны, что после всех этих печальных событий она навестила меня первой среди своих знакомых, с которыми давно не виделась. Чуть позже приехал ее муж. Мы беседовали обо всем, так приятно было снова увидеться с ними. Они остались на завтрак, на котором присутствовал также чем-то очень довольный Фогель. Долгор[уков] отправился к Лоло, у нее сегодня день рождения. После чая я также поехала к ней, но дома ее не застала. Посидела на берегу, куда потом ко мне вышла сама Лоло. Обедали и провели вечер вчетвером.
5 авг[уста]. Воскресенье.
В церковь отправилась одна, без Ксении и Ольги. Были только Вася, Вяз[емский] и Комов. Жуткий ветер. Потом состоялся праздничный завт[рак]. Ничего не хочется. Тоска. После чая уехала к Софи Ф[ерзен], где встретила Ксению, Денов и Долг[орукова]. В саду было так тихо и спокойно, хотя вокруг бушевал шторм. Обедали и провели вечер втроем.
6 августа. Понедельник.
Праздник Преобр[ажения Господня]! В церковь не пошла, поскольку из-за желудочного недомогания снова ощущала упадок сил. Ольга была в церкви с Тихоном. Завт[ракали] вчетвером. Зина отправилась в Ялту с Вяз[емским] и Фогелем. Долгоруков остался со мной, говорили об Андр[ее]. К чаю были Дены, которых я затем проводила домой. Страшная жара. Обедали у меня Софи с сыном Павликом и Дены. До 10 ½ вечера пробыли в музыкальной гостиной. Приятно провели время, но я сильно устала.
7 августа. Вторник.
Спала до 8 ½ часа, снова сводило ноги. Ольга пила со мной кофе, затем приехала Ксения с Васей. Она читала мне напечатанные в газете дневники моего бедного Ники, которые эти негодяи украли у него, а теперь публикуют. Что ж, тем хуже для них, ведь записи свидетельствуют о том, как сильно крепок он духом, что произведет глубокое впечатление на людей и заставит их еще лучше понять, как гнусно с ним поступили и кого народ лишился. После завт[рака] поднялся ветер, полил дождь, так что я весь день провела в доме. Обедали вчетвером.