Автомобиль подали прямо к трапу – Батиста хорошо понимал, как ему важно демонстрировать гостеприимство по отношению ко всем. Да, немецкий линейный крейсер был способен за считанные минуты превратить столицу Кубы в руины, для его орудий это – как выдохнуть. А потом высадить десант и добить уцелевших. Славящийся предусмотрительностью немецкий адмирал наверняка приволок с собой морскую пехоту, успевшую прославиться на всю Атлантику своей выучкой, храбростью и жестокостью. Вот только и американский президент, несмотря на то, что его страна сейчас потерпела ряд серьезных поражений, далеко не спущенный пар. По сравнению с Америкой Куба – так, на один чих, и неудивительно, что не лишенный житейского ума, сделавший себя сам диктатор торопился выказать уважение.

Машина, к удивлению Рузвельта, прибыла не в отель, а непосредственно в президентский дворец. И после кратких формальностей (вежливая улыбка Батисты, возможность умыться и привести себя в порядок, которой президент США воспользовался, и предложение обеда, от которого он отказался, поскольку еще не успел даже отойти от перелета) его препроводили в небольшой, уютный кабинет, монументальность стен и дверей которого как бы намекали, что подслушать здесь кого-то будет непросто. Правда, остаются еще и микрофоны…

Немец появился внезапно. Вот его не было – а вот он уже здесь, и массивные двустворчатые двери бесшумно закрываются за его спиной. На сухом и некрасивом, обветренном лице легкая, вежливая улыбка, совершенно не вяжущаяся с холодными глазами. Почему-то очень легко представить, как с такой же улыбкой он отдает приказ расстрелять кого-нибудь. Ну да, кто бы сомневался, если есть корабли – значит, поблизости и старый пират.

– Позвольте вас представить…

Небрежный жест Лютьенса прервал Батисту на полуслове. Миг спустя кубинец просто исчез из кабинета, оставив Рузвельта в невольном восхищении. Это надо же, как проклятый бош ухитрился его выдрессировать! Адмирал, видимо, уловив взгляд президента, искривил губы в усмешке.

– Не люблю, когда путаются под ногами. Мы здесь для того, чтобы решать вопросы, а не слушать чужое словоблудие.

– Э-э… Вы говорите, как истинный американец.

– Если вы считаете, что льстите мне этим, то весьма ошибаетесь, – улыбка на губах Лютьенса вновь стала вежливо-безжалостной. – Впрочем, как говорят русские, мне от этого ни тепло, ни холодно.

В два широких шага подойдя к столу, адмирал уселся в огромное, старинной работы кресло с резными подлокотниками и высокой спинкой. Сооружение было сколь монументальным, столь и неудобным, но Лютьенсу, похоже, было все равно. Более того, он сел настолько резко, что, хотя и не производил впечатления гиганта, заставил кресло застонать. Нисколько не чинясь, с наслаждением вытянул ноги:

– В жару я всегда устаю, а на этом острове, кажется, лето круглый год. Имейте в виду, разговаривать здесь можно, ничего не опасаясь. Кабинет проверили мои специалисты. Нашли, кстати, два микрофона, но ставили их столь топорно, что и гадать не надо – местные недоучки постарались. Так что за словами можно особо не следить. У двери, опять же, мои люди, они куда надежнее местных.

Вот так-так. Ненавязчиво показал, что он, Рузвельт, полностью в его власти. Это, конечно, и без того было ясно, однако Лютьенс явно пренебрегал общепринятыми нормами переговоров. Впрочем, чего еще ждать от этих варваров… Американец насупился – и вдруг уловил прищуренный взгляд немца. Похоже, для Лютьенса ход мыслей собеседника ни тайной, ни особым откровением не являлся.

– Что, не нравится? Ну, сами виноваты. Итак, как говорят некоторые деловые люди, шо ви таки можете мне пгедложить?

– А…

Лютьенсу явно нравилось ставить собеседника в неловкое положение. С невозмутимым выражением лица он пояснил:

– Вы предложили начать переговоры, стало быть, хотите что-то сказать. Приступайте, приступайте, я жду, а мое время дорого.

– Но это вы предложили переговоры, – в недоумении сказал Рузвельт.

– Мы? Когда? – и, жестом призвав Рузвельта заткнуться, пояснил: – Давайте уж расставим точки над 1. Вам был предоставлен канал, по которому вы могли выйти на руководство Германии. Когда… точнее, если вам будет, что сказать. Потому что мы сейчас вполне можем обойтись и без разговоров – нам достаточно силы оружия.

Президент на несколько секунд задумался. Обо всех нюансах предоставления немецкой разведкой канала связи Рузвельт и впрямь не знал, но, судя по уверенному тону Лютьенса, все было именно так, как сказал адмирал. И получалось, что он, президент США, выглядит идиотом. Впрочем, как раз это показывать не стоило.

– Пусть так. Но переговоры необходимы в любом случае. Необходимо остановить эту бессмысленную бойню.

– А зачем?