Лев положил листок на стол:

— Приказ хозяина. Со следующего месяца мы выходим в цвете плюс четыре полосы. С нас требуется пустячок — увеличить тираж на четверть.

— А покупать кто будет? Он помешан на тиражах. У нас население убавляется, а не растет. Московские мерки тут неприемлемы.

— Об этом ты ему сам скажи.

— При случае.

— Сегодня он тебе представится, его секретарь уже звонил.

— Пока я не составлю отчет, мне там делать нечего. Объясни мне, дураку, опытный репортер, кто ставит посредственный материал без видеоряда на первую полосу?

— Материал пришел поздно вечером, верстали ночью, я был вызван в редакцию в полночь. Кто писал материал, не знаю, но на нем стояла резолюция Вольнова, сделанная красным карандашом: «На первую полосу». Я не могу перечить руководителю холдинга.

— Почему Управление внутренних дел не соизволило прислать фотографии беглецов?

— Я уже дал запрос. Ждут материалы из Москвы.

— Басни. У каждого этапированного заключенного есть сопроводиловка с фотографиями.

— Мне сказали, что вагон с документами сгорел. Умышленный поджог.

— Им бы ноги унести, не до-поджога вагонов было. Это же не статья, а страшилка какая-то. «Берегитесь, козлята, к городу подкрадывается серый волк, и он вас всех сожрет». Снимки беглецов должны быть размещены во всех газетах, висеть на каждом столбе и не сходить с экранов. А мы имеем дело с тенями. Хичкоковский саспенс какой-то.

В кабинете генерального директора холдинга шел более спокойный разговор. Вольнов сравнивал две фотографии. Его заместитель восседал напротив.

— Похожи. При сравнении — ничего общего, но при словесном описании внешности можно прийти к одному знаменателю.

— Не перегнуть бы палку, — покачав головой, сказал Цимбал.

— Генерал уже звонил мне. Беглецов взяли. Сегодня поножовщиной и уличным разбоем никого не удивишь, Костя, нам нужна сенсация, а не объедки с барского стола. Чем будем удивлять? Тем, что подложили шлюху в постель мэра? Холостой выстрел. Посадить губернатора за взятки? И что? Кого этим удивишь? Нам нужен многосерийный блокбастер. Не мелкая сиюминутная возня, а долгоиграющий кошмар, доводящий до всеобщей паники.

— Красиво, Пал Иваныч. Одно «но» мешает. Громов пишет отчет и уходит в отпуск на месяц.

— И речи быть не может.

— Ты же сам его заявление подписал неделю назад.