— Не рановато ли собралась в Париж? Да в таком наряде. Я еще отчет о поездке не составил.

— Я еду на дачу. Тебя не допросишься отвезти. Уже листья распускаются. Надо снять ставни, проветрить помещения, просушить белье. Оживить дом. Вернемся из отпуска и из аэропорта сразу на дачу. В городе уже дышать нечем. Что будет в июле!

— Ты права, я не спорю.

— Еще бы тебе спорить! Сидел в баре и пил пиво вместо того, чтобы помогать по дому.

— Ну у тебя и нюх. Вербицкого встретил. Пытался его убедить в том, что мой патрон не монстр, а бизнесмен. В одном он прав — о Вольнове никто ничего не знает. Он не дал ни одного интервью даже своим.

— О людях по делам судят. Для твоего Вербицкого авторитетов не существует, он сам себе авторитет.

— Издержки профессии.

Лариса подошла к Олегу и чмокнула его в щеку.

— Ужин на плите, остальное в холодильнике. Он взял ее за талию.

— Все, Олежек. У меня электричка.

— Напьюсь с горя.

— Это ты умеешь. Был бы повод.

Девушка освободилась от объятий, подхватила рюкзак и направилась к дверям.

Новый медиамагнат Павел Иванович Вольнов не признавал телохранителей, личной охраны и обходился без личного шофера. Принцип простой: захотят убить — убьют. Не любил лишних ушей. Очевидно, по той причине, что сам имел слабость подслушивать. За его кабинетом существовала специальная комната с суперсовременным оборудованием, где он проводил немало времени, прослушивая разговоры руководителей редакций с подчиненными. На прослушке стоял даже офис его заместителя, единственного человека, которому он доверял всецело. Их связывало большое прошлое. Внешне они не походили друг на друга. Вольнов — полный, вальяжный барин лет пятидесяти, с глубокими залысинами, замедленными движениями, с томным, добрым, коровьим взглядом. Сухопарый высокий аскет Константин Цимбал был излишне резок, но держался с большим достоинством. На вид он выглядел моложе своего хозяина лет на пять. Его украшением оставались волнистые черные волосы с сединой на висках.

Машина ехала на объект номер девять. Места, которые не афишировались, кодировались словом «объект» и имели порядковые номера. За рулем обычной «десятки» с тонированными стеклами сидел Цимбал, рядом — хозяин. Номера этой машины знали все сотрудники дорожной службы, и перед ней открывались все пути.

Машина выехала за пределы города, но скорость не увеличилась: хозяин не любил высоких скоростей, хотя в работе придерживался других правил.

— Тиражи должны расти как на дрожжах, в противном случае мы окажемся на улице с голой задницей. Пока прибавка всего полмиллиона в месяц на весь холдинг.

— Все так, Паша, но не гони лошадей. Филиалы растут как грибы и начинают с нуля. Дай срок.

— Ничего не дам. С места в карьер. Мою позицию все знают. Что им еще надо?

— Нужны таланты. Где взять? Конкурсы ничего не дали. Из Москвы и Питера ты никого брать не хочешь. Людской фактор решает вопрос, а не деньги. Мы можем купить любого, но рынок пуст, а студенты тиражи не повышают.