Громов скинул ноги со стола.

Всегда бледное лицо секретарши стало пунцовым.

— У вас тут неплохо. А зачем вам грифельная доска? Олег встал, но Вольнов подал знак сесть и сам сел у окна, в трех метрах от письменного стола.

— Мы работаем своими методами, и как вам известно, они себя оправдывают. Милицию интересует конкретная информация. Факты, вещдоки, свидетели. Мы собираем полный пакет, вплоть до сплетен, и записываем на доску. Просеиваем мусор, ненужное стираем, новое добавляем. Но если даже бредовая идея цепляется за что-то, мы пускаем ее в разработку. Звенья вытягиваются в цепочку, и наши версии редко совпадают с официальными. Так было с делом Горелова, три года назад несправедливо осужденного на пожизненное заключение. На нашем счету немало подобных случаев.

— Грамотный, квалифицированный подход.

Вольнов оглядел секретаршу с ног до головы, и ее сдуло, словно пушинку ветром.

— Не хотелось бы с вами расставаться, Олег. На таких людях, как вы, держится сегодняшняя достойная пресса. Вы не хотите помочь нам — я не захочу помочь вам. Неужели смазливая девчонка дороже карьеры и любимой работы? Нам грозит опасность, и в ваших силах вместе со своей командой ее предотвратить. Подумайте только, каждый ваш рядовой сотрудник получает генеральскую ставку. О вас и говорить не приходится.

— Начнем с того, что я не вижу никакой угрозы. Делать из мухи слона мы можем. Обыватель хавает нашу белиберду. По сути, ничего не происходит и вряд ли произойдет.

Вольнов встал:

— Даю вам на размышление семь минут. Если вы не позвоните, считайте себя уволенным. Мало того, вы будете внесены в черные списки всех издательств и редакций. Даже дешевая газетенка не пустит вас на порог.

Он вышел из кабинета так же тихо, как вошел. Олег снял трубку и набрал номер.

— Лора! Можешь плясать от радости. У меня появилось свободное время, я готов починить все замки на даче и даже мыть за собой посуду… через день хотя бы.

— Ты уже с утра стал пить?

— Нет. Я уволен. Мое имя внесено золотыми буквами во все черные списки. Да здравствует свобода!

— Значит, ты не пьяный, ты сумасшедший!

На следующее утро Олег подъехал к своему любимому киоску на новом «БМВ».

— Привет, Гриша. Мои газетки.

— Одна осталась, правда, не для тебя берег, Олежек, тебе же теперь прессу в кабинет на блюде приносят.

— С сегодняшнего дня я в отпуске.

— Как всегда, шикарно выглядишь, жаль только, что твоя слабость к пестрым галстукам остается неизменной.