— Нет.
— Откуда знаешь? — прищурился Василий.
— Алексеев предупредил через Буша. А Вы откуда узнали?
— Ну, дорогой, мы-то на флоте. Там такое не утаишь. Да и брата Николая в друзьях не мешает иметь. Мишкин сам в интриганстве не силен, но память у него фотографическая, в папашу. Я же пока кой-какие пазлы складывать не разучился. Согласен, Петрович?
— Да уж. Приятного только в этом всем мало. Но, что выросло, то выросло… Ты же, Вадик, ему кучу бабосов с откатов за заказы на постройку «добровольцев» порушил! Да еще и в поход с ГЭКом его Николай от сексуальной женушки, детушек и кормушки имени «Торгового мореплавства» сплавил. А лепших корешей, Безобразова с Абазой, аж в самый Иркутск упек. ВК АМ считает, что это все — с вашей с Дубасовым подачи.
После того, как тебя несколько раз видели в обществе Гинце, некоторым горячим головам не нужно было много времени для того, чтобы решить, что ты, мелкий прыщ, пытаешься сесть на «интерес» от заказов германцам. Да еще и Ольга в доле, само собой.
— Ясно. Только это все цветочки, мужики. На днях вскрылись факты его секретной переписки с Абазой. Дурново кое-что очень занятное там нашел, с аглицким душком.
— Еще один подследственный из тени выполз? Не сиделось ему с Безобразовым у Байкала. А ты, Петрович, еще говорил, что у него высокое чувство самосохранения…
— Василий, а чему удивляться? Сейчас «безобразовцы» постараются нашу победу «отжать» по-полной. Тем более, что «Семь пудов» снова при делах. И он свято, искренне уверен, что победы русского флота — его неоспоримая заслуга. Макарову и мне он точно кровушки попьет. Короче, жить становится интересней, жить становится веселей.
— Типа того. Прав был товарищ Сталин. Почивать на лаврах нам точно не придется, хоть «крыши» у нас и не самые худые: у тебя Алексеев, у меня Мишкин, ну, а у Вадика — сам самодержец. Но. Если шибко захотят грохнуть, — вальнут. Так что, господа-товарищи, мы теперь, как саперы перед минным полем. Значит, самое время нам «сверить часы» на ближайшее время. И первым для отчета слово получит наш главный царедворец…
Петрович, по ходу к тебе просьба: больше так генерал-адмирала не величай. «Семь пудов», «семь пудов»… Боже упаси, ляпнешь где-нить прилюдно. Да и негоже грешить против истины. Он за время своей крайней парижской «командировки», чисто на глазок, если по последней фотографии в «Ниве» судить, не меньше чем полпуда еще нажрал. И, как пить дать, на достигнутом не успокоится. Как же — «герой-победитель»! Не главный архитектор Цусимы, как в нашем мирке было.
Кстати, по ходу своего спича, Вадим, постарайся максимально подробно доложить про последнюю изюминку на торте: как и почему твоя благоверная умудрилась публично закатить скандал дяде Алеше из-за твоей скромной персоны. И еще. Как нам понимать его отсутствие в свите? Мы то, грешные, посчитали, что он опять в фавор к Николаю входит. Подробненько расскажи, ибо чуйка подсказывает, что сейчас эта склока самый скользкий наш оселочек и есть.
А для затравки изобрази нам в лицах, как и почему твой дорогой Ники слил инфу о нашем «пришествии» Императрице. И как помешанная на мистике неврастеничка такую новость переварила? Хочу знать твое мнение и как свидетеля, и как медика. Откровенно говоря, хотя я и ждал от царя-батюшки чего-то подобного, рано или поздно, но попозже — было бы лучше. С какой точки зрения на это не посмотреть.
— Не вопрос, Василий. Будет вам в лицах. Тем более, что главной «изюминки» вы все равно пока не знаете, хотя про «дядю Влада» и Николашу — «бешеного кобеля» уже сами упомянули. А что смешного, Петрович? Так Николая Николаевича горячие финские парни величают. Кстати, отдать ему должное надо. После убийства генерала Бобрикова, он с чухонцами разобрался решительно, и не церемонясь. Сходу ввел военное положение, и — понеслось по кочкам. Одних висельников под восемь десятков по приговорам полевых судов. Лепшая подруга финской аристократии Мария Федоровна до сих пор с ним не разговаривает. Однако генерал-губернаторство замирено, причем конкретно. Они там…
— Стоп! Так чего такого главного мы не знаем? — прервал Василий вадиков экскурс в новейшую историю Финляндии. По тому, как он заметно напрягся, было понятно, что новые вводные относительно активности родни Императора воспринимаются им весьма серьезно. Тем более, если речь идет о фигурах такого калибра.
— Если коротко. Сладкая парочка, дядя Вова и Николаша, собралась произвести маленький, аккуратненький дворцовый переворотик. Руками гвардии, естественно. А меня перед этим разобрать на запчасти до самой говорящей головы. Дурново и Зубатов, не без помощи кой-каких ноу-хау дяди Фрида, гнойник обнаружили. А Николай лично вскрыл и выдавил. Оба деятеля каялись, целовали туфлю и клялись в вечной верности. Письменно.
— Что?! Прелестно… Твою-ж ма-а-ать…
— Погоди, Петрович… Вадим, почему не доложил?
— Приказ, Василий Александрович. Он приказал. Причем сказал, что, в принципе, не возражает, когда я докладываю Вам обо всех наших делах, но это — особый случай, дело семейное. И настоятельно ПРОСИТ меня на эту тему письменно не распространяться…
— Та-ак… давно чувствовал, что мы под колпаком. Порадовал. Хотя я не удивляюсь, Дурново и Плеве — не дураки.