— Каких «особых», Ваше величество?
— А вот с этим, Вы теперь уж сами разбирайтесь, Василий Александрович. Сами, мой дорогой. Вы нынче же отправляетесь в Петербург. В распоряжение Сергея Васильевича Зубатова. Того самого, за которого Вы меня особо просили. С зачислением к нему в штат ИССП. Если война для кого-то и закончилась в Токио, то только не для нас с Вами.
И хоть погоны у Вас пока останутся капитанские, должность Вам предстоит принять полковничью. А по ответственности, правам и содержанию — генеральскую. Этот момент мы с братом оговорили. С учетом Вашего мнения, естественно. Наверное, это правильно. Не стоит Вам пока блистать. Пусть лучше о капитане Балке судачат, как о любимчике и протеже Михаила Александровича, чем понимают Ваш истинный уровень. Я надеюсь, что Ваша будущая супруга не обидится на меня за то, что генеральшей станет еще не скоро.
И спасибо Вам огромное за нашего Мишкина. Я сегодня с первого взгляда на него понял, что он вернулся оттуда совсем другим человеком. Хотя по корреспонденциям от него было понятно, но лучше один раз увидеть, как говорится. Он чем-то даже напомнил мне нашего отца. Слава Богу, что так все обернулось…
Кстати, Михаил Лаврентьевич уже рассказал Вам о том, чем будете заниматься?
— В самых общих чертах. Но, по большому счету, он очертил ряд задач, которые мне именно, что «по профилю».
— Конечно. Я в этом не сомневаюсь.
— Государь, а наша докладная, что мы с Михаилом Александровичем…
— Все, что Вы предлагаете по реформированию нашей армии, мной принято. Военное министерство уже верстает план мероприятий и роспись расходов. Документы готовит полковник Генерального штаба Петр Константинович Кондзеровский. Он Вас ожидает, и о полномочиях Ваших проинформирован. Над изменениями в Уставы работа завершается. Примерно через месяц мы все это рассмотрим.
Но у меня к Вам будет еще много вопросов, Василий Александрович. Очень много вопросов. Как, не сомневаюсь, и у Вас ко мне…
А сейчас давайте-ка возвращаться, а то что-то в сапогах ноги начали мерзнуть, не простыть бы. В Петербурге у нас с Вами будет время о многом перетолковать, когда Вы обустроитесь и войдете в курс дел. По проживанию все вопросы уже решены, Сергей Васильевич Вам расскажет.
Да! Знаете, есть еще любопытство некоторое. Ведь, хотя Михаил Лаврентьевич и с Вами прибыл оттуда, но он много Вас моложе. Ту страну, ваш великий Союз Республик, он «вживую» не помнит, практически…
Так почему, скажите, почему все у вас вдруг рухнуло? Только ли из-за того, что как Миша говорит, у руководства пошел «бардак в головах»? Что система «стала проигрывать в конкуренции»? Что самое главное вы просмотрели?
Как и я, кстати. Ведь только он раскрыл мне глаза на роль и место пролетариата…
— Бардак? Это было, конечно. Но не только, Ваше величество. Вернее, не столько. Плановое хозяйство — это, по моему мнению, колоссальный плюс для экономического развития. Но у нас был очень умный, дальновидный и могучий враг — американцы.
— И неужели мы… Вы… не смогли разобраться с этими янки? И с их жидовскими заправилами — банкирами?
— Николай Александрович, увы. Не смогли. Кишка тонка оказалась. Хотя были и глупость, и элемент предательства, но… Во всем этом виноваты опять-таки лично Вы! — Василий не удержался, чтоб не рассмеяться.
— Я?!
— Конечно. Кто же еще? Довели страну до двух революций, проиграли две войны, итогом второй стала гражданская. Да еще немцы остались во врагах с воспоследовавшим вторым раундом. Самым разрушительным и кровавым. А тем временем янки развивались за океаном, уходили вперед, получая с наших войн дикие барыши. В итоге фора стала слишком велика. И в лоб эта задача решалась лишь на уровне взаимного уничтожения.
— Понятно. И в том, что Вы на войну с ними не решились, тоже я виноват?