Забавно, но, не бывав во дворце столько лет, Рэймер до сих знал его как свои пять пальцев. Здесь прошло его детство, причем в гораздо большей степени, нежели в Монтегрейн-Парке или столичном особняке отца. Он практически жил тут, что всячески поощрялось его величеством Роннером — взамен на общение с другом Конрад охотнее шел на уступки: присутствовал на приемах, улыбался, когда надо, и говорил то, что надо.

Вон ту гипсовую вазу в алькове восстанавливали, потому что малолетний Рэймер выстрелил в нее из стащенного у стражи лука и раздробил на мелкие кусочки. Кто же знал, что она такая хрупкая? Конрад, ясное дело, взял тогда вину на себя, но ему никто не поверил. Взбешенный Ренар Монтегрейн посадил тогда сына под домашний арест в поместье. Грозился держать на хлебе и воде, чтобы научить уму-разуму на будущее, вот только Луиса исправно таскала Рэймеру в комнату всякие вкусности из кухни. Пока не была застигнута отцом с поличным и, наверное, в первый и в последний раз в жизни получила за непослушание по заднице. Проревелась и продолжила подкармливать брата. Увидев такое возмутительное поведение обоих детей, лорд Монтегрейн сменил гнев на милость и выпустил сына из-под замка.

А вон ту картину восстанавливали, потому что лет в десять Конрад решил поиграть в художника и дорисовать изображенной на нем даме с весьма откровенным декольте сперва усы, а затем и коровье вымя. Помнится, за тот раз высекли даже наследника престола.

А по этой самой лестнице они забрались в винный погреб и напились вина до потери сознания. Вернее, сначала до рвоты, а затем уже до потери сознания. Убрали бы потом за собой и смылись бы, но их сдал Сивер — каким был засранцем, таким и остался.

И все равно это было хорошее время, беспечное. Когда главной проблемой был гнев отцов, а самым страшным наказанием — порка родительским ремнем. У Ренара Монтегрейна в военной форме был очень крепкий ремень.

Рэймер дернул уголком губ. Отец так жаждал вылепить из него кого-то по своему образу и подобию, но так и не преуспел. Что бы он сказал, увидев сына здесь и сейчас — в наручниках и под руку с королевским стражем, ведущим его в подвал, только явно не в винный погреб? В гробу бы перевернулся. Если бы у него был гроб, разумеется. Так что, может, оно и к лучшему, что у старшего лорда Монтегрейна нет даже могилы — Рэймер не стал оборудовать место без останков на семейном кладбище.

Еще ступень и ступень. Одно радовало: лестница больше не вызывала трудностей — ноги работали обе. Еще этаж и этаж. Сколько их тут? Так глубоко на подземные этажи они не забирались даже с Конрадом. Винный погреб располагался на минус втором.

Всего минусовых этажей оказалось четыре, на четвертый его и привели. Здесь было душно и воняло плесенью, а еще — очень холодно. На конвоире была надета кожаная куртка и такие же кожаные штаны, на Рэймере — летняя одежда, под которую местный промозглый воздух пробрался очень быстро.

Живописное место — даже катакомбы Гидеона заметно проигрывали. Или по образу и подобию нижних этажей королевского дворца те и создавались? Зданию службы безопасности было от силы лет двадцать, а вот дворец стоял в этом месте уже несколько веков. И, судя по состоянию стен и пола здесь, ремонту регулярно подвергались только наземные и верхние подземные этажи.

В коридорах не нашлось даже магических светильников — факелы. Действительно прошлый век. Или это тоже для создания подходящей атмосферы? Не для него ли лично так постарался Сивер?

Нет, не работает. Холодно только по-собачьи.

Собак в поместье было жалко — кто-кто, а они вообще пропали ни за что. Интересно, Лана сама додумалась, или Сивер ее надоумил? Младший принц из всех животных признавал лишь коней — потому что на них можно было ездить.

— Сюда. — Перед ним распахнули тяжелую оббитую металлом дверь и втолкнули внутрь.

Совсем небольшое помещение, стены из рыжего камня, покрытые серой, зеленой и черной плесенью. Ржавые оковы по стенам и на полусгнившем деревянном столе. Не менее ржавый поддон в специальной подставке с чем-то прикрытым, вероятно, ранее бывшем полотенцем, а теперь истлевшей черно-серой тряпкой.

Старая пыточная? Серьезно?

Рэймера снова стал разбирать нервный смех. Зря Сивер испортил отношения с Гидеоном. Что-то подсказывало ему, что у главы СБ в его катакомбах имелись средства для пыток посовременнее. Ну вот куда годится этот изъеденный коррозией крюк, свисающий с потолка на покрытой плесенью цепи?

Интересно, место выбрано с целью все того же неумелого психологического давления или же для особой секретности? Вряд ли на этот заброшенный этаж могли сунуться незваные гости.

— Сюда, — снова сухо велел стражник.

Монтегрейн обернулся, вопросительно приподняв брови — засмотрелся на окружающую обстановку и не понял, куда ему велено идти.

— Туда, — буркнул конвоир, указав рукой, затянутой в кожаную перчатку, направление.