– Тоже рад, – ответил Костя, автоматически добавляя маме отчество. – Марьяна Генриховна.

– Никаких отчеств, Костя.

Она похлопала его по щеке снисходительно.

– Я никогда не буду настолько старой.

Градов улыбнулся.

– Как прикажете.

– Спасибо, что заботился об Алекс все это время. Ты один из немногих, кому она это позволяет. Это большая удача.

– Знаю. Мне невероятно повезло.

Костя прижал меня к себе. Мама повторно проявила чудеса понимания и растворения в пространстве.

– Все же я нуждаюсь в ужине и душе.

Она ушла в спальню, оставив нас вдвоем. Я потянула Костю за руку к дивану. Он сел, и я устроилась у него на коленях. Какое-то время мы просто целовались. Без остановки, без слов. Только спустя сто лет он потерся носом о мой и сказал:

– Привет, что ли?

– Привет.

– Откуда ты тут взялась? Опять удрала? Через Канаду?

– Нет. С меня сняли все ограничения. Процесс идет к концу, я точно остаюсь свидетелем.

– Класс, – кратко оценил Костя ситуацию.

– А ты здесь откуда? Как узнал, что я в Питере?

– Берг сказал. Я думал, он совсем рехнулся. Но ты здесь. Почему в Москву не полетела?

– Меня хотел видеть Громов. Ему удобнее здесь.

Костя перестал водить губами по моей щеке, серьезно взглянул.