Однако за время перелета предвкушение изрядно вытеснила усталость. Даже в бизнесе (спасибо Сереже, что не засунул в эконом) я устала и очень хотела в родную кровать или душ. Но впереди была еще дорога из Пулково.

Странно, что о ней никто не позаботился. Придется вызывать такси. Костя обязательно сказал бы, что я избалованная мажорка. Наверное, так и было. Но сегодня меня никто не встречал, я сама катила чемодан в сторону выхода из аэропорта, когда услышала родной голос.

– Алекс. Алексия, – кричала мама и махала рукой.

Я глазам не поверила, но в ушах продолжало звучать мое имя маминым голосом. Я скорее рванула к ней. Чемодан больно догонял, наезжая на мои ноги, но я не обращала внимания.

Мы обнялись.

– Откуда ты взялась? – спросила я, не сдержав слезы.

– Громов приказал, – объяснила мама. – Как и тебе.

Она махнула носильщику, и он погрузил мой чемодан на каталку.

Мама обняла меня за плечи, повела к выходу и щебетала быстро. Она так говорила только по-русски и только на эмоциях.

– Позвонил мне вчера Андрей лично. Сказал, что дело касается тебя, и мне нужно срочно мчаться в Питер. Представляешь?

– Лично тебе соизволил. Смотри-ка, – оскорбилась я. – А мне Казарин звонил.

– Что он собирается тебе предложить? – спросила мама.

– Не знаю. Я думала, тебя посвятили.

– Нет.

– Потрясающе. Ладно. Ты здесь, значит, все хорошо.

Мама чмокнула меня в макушку на бегу. Мы достаточно быстро оказались на стоянке у машины. Мама сама села за руль. Я устроилась рядом и смотрела на нее всю дорогу. Энергичная, яркая, собранная и умная до неприличия Марьяна Стерн-Яновская. Как у нее получалось всю жизнь оставаться такой потрясающей? А в Питере она выглядела особенно привлекательно.

– Осматриваешь меня? – заметила мама.

– Да. Удивляюсь, как ты меняешься здесь.

– В России?

– В Питере.