— Не знаю, там перекрытые деревянной решёткой ямы в земле. Но ты прав, вероятно, там еще кто–то из белых.
— Скорее всего. Так, я вижу двух негров. Где остальные?
Хотя, с неграми я, пожалуй, погорячился. Чернокожие больше смахивают на очень черных арабов.
— У них пост оборудован с южной стороны около прохода. Один негр там, а где еще один не знаю. Но он тут где–то, если бы кто–то покинул лагерь, брат предупредил бы.
— Дензел за постом наблюдает?
— Угу, для порядка. Часовой у них спит на посту.
— Негры, что с них взять? Н–да, а разостарались–то (немного экспрессивно, но пока оставлю фразу) как, как будто тут не две дюжины человек, а две сотни.
— Негры, — констатирует очевидное Грета.
До вечера наблюдём за немудреным распорядком дня латифундии.
С закатом рабовладельцы погнали свое движимое имущество в один из морских контейнеров.
Подростки–негритята отделили от вереницы рабов молодую женщину и, прихватив ее за волосы, потащили в сторону.
Под одобрительные комментарии бородатого негра, подрастающее поколение плантаторов не мене получаса проделывало с жертвой очень неконвенционные вещи.
Бородатому, по всему, тоже дико хотелось принять участие в этом празднике жизни, но тетки у шатров внимательно следили за его моральным обликом.
От прохода в скалах появилась пара негров, нагруженных вязанками хвороста. Один негрила вооружён АК, второй — старой болтовой винтовкой. Наверняка не скажу, на мой взгляд, это английский «Ли–Энфилд», широкому кругу российской общественности более известный как «Бур».
«Бур» — это очень годно. Почему годно? Да потому, что там такой же патрон, как и в доставшемся мне «Брене». Висящий на поясе негра патронташ вселяет надежду, что он не совсем пустой.
Закончив развлекаться, бородатый негр и подростки загнали широко расставляющую ноги рабыню в контейнер–тюрягу и присоединились к общей куче. После тяжелого трудового дня плантаторы собирались отужинать.
Под прием пищи у негров оборудован перекрытый тростниковой крышей помост с низеньким столом.
При подробном рассмотрении помост оказался снятым с колес стареньким, двухосным прицепом. Из снятых с прицепа бортов сколотили низенький, не выше полуметра, стол. По углам вкопали четыре кривых жердины и закрепили к ним что–то вроде навеса от солнца.
Как это чудо инженерной мысли до сих пор не обрушилось на кучерявые негритянские головы, непонятно, но негров, похоже, это ничуть не смущает.
Из лагеря потянуло запахом вареного мяса и каких–то незнакомых специй.