Большой палец первой руки сдвигает предохранитель.

Меня охватывает легкое чувство дежавю.

Двести метров до ничего не подозревающего лагеря. Десяти посланникам смерти калибра 7,62 тесно в магазине. Одиннадцатый — самый нетерпеливый, плотно прижатый затвором, уже смотрит в канал ствола.

Давно ли я вот так расстреливал лагерь цыган?

И месяца еще не прошло.

За исключением бородатого негра с налысо обритой черепушкой, жадно тискающего свою низкорослою подругу чуть в стороне от остальных, все латифундисты в сборе. Скучковались с мисками вокруг помоста.

Беру в прицел правое плечо любвеобильного негра. В качестве языка он самый годный вариант, а с простреленным плечом много не навоюешь.

Да и нечем им воевать.

За исключением прислонённого к помосту «Бура», больше стволов не видно.

Чернокожий бородач упоенно тискает подругу. Во, уже юбку задрал, что же ты ночью делал?

Негритянка запрыгнула на бородача и обвила его ногами.

Надо же, сама как антрацит черная, а стопы белые.

На бритой башке выступили бусинки пота, любовные игры в самом разгаре.

Бах! Бах!

Бах!

Началось.

Мне некогда смотреть, что творится у помоста.

БАХ!

СВД толкает плечо.

Вот так и становятся импотентами. Бородатого негра швыряет на свою подругу.