— Я не знаю ни одного задиры, — сказал я. — Мне думается, они существуют только в книгах.
Она поглядела на часы, висящие на дальней стене.
— Думаю, нам пора сворачиваться, — сказала она. — Но прежде, чем ты уйдёшь, я хочу сказать тебе ещё кое-что.
Она продолжала говорить, но я уже не слушал её. Мне думалось с трудом. Мои мысли спутались из-за того, что она мне сказала. Другие ребята не хотели, чтобы я играл. Вот почему я был помощником режиссёра.
Они не хотели меня. Они не хотели Рика Скруджмана.
Мисс Доррит говорила что-то о Золотом правиле. Но я не слышал ни слова. Я ощущал гнев, кипящий в моей груди.
Внезапно я понял, что должен сделать.
Я должен был найти способ отплатить им всем.
И знаете, что?
У меня была весьма остроумная идея.
5
После обеда мама, Чарли и я собрались в нашей гостиной-берлоге. Мама сидела на краешке дивана и вязала рождественский свитер для одного из наших кузенов. Она всегда вяжет свитера для них. И никогда для нас с Чарли, и я очень рад этому. Потому что её свитера весят целую тонну и сильно чешутся. Прямо через рубашку. Прямо через кожу. Кроме шуток.
Мама включила канал про погоду. Она просто одержима им зимой. Ей нравятся все эти снежные сцены с автомобилями, застрявшими на шоссе, и крышами, обрушивающимися под шестью футами снега. Она любит снежные бедствия.
У мамы хорошее чувство юмора, как и у меня.
Чарли сидел на полу возле журнального столика. На коленях у него стоял большой мешок желейных бобов. Я плюхнулся рядом с ним и выхватил мешок из его рук.
— Эй!.. — он попытался схватить его. Мимо.
— Где взял? — спросил я.
— Отложил с Хэллоуина, — сказал он. — Они мои. Верни.
— Вау. Взгляните только на эту машину посреди ледяной реки, — сказала мама, указывая на экран. — Какой ужас.
— Желе-бобы — не лучшая пища для тебя, — заявил я Чарли. — И они протухли.