Призы: за короткий разбег, за дальность полёта и высоту. Отдельно, уже не от организаторов – за использование двигателей определённой фирмы, за эстетику… лишь бы взлетел!

Летадлы взлетали… в основном. Случались и казусы, подчас обидные, но по большей части заведомые. Конструкция художника Миклашевского, необыкновенно живописная и напоминающая скорее фантасмагорический парусник, с фырканьем и пыхтеньем ползала по полю и в конце концов загорелась.

Большая часть конструкций всё ж таки взлетало, но не могло похвастаться хоть сколько-нибудь значимыми результатами. С немалым трудом вскарабкавшись в небо, творения русских и не очень русских гениев делали один или два круга над полем, после чего приземлялись, изрядно подскочив несколько раз на казалось бы ровном поле. К летадле тотчас подбегали механики и представители спонсоров, оттаскивая её с помощью моряков Гвардейского Флотского Экипажа, премного довольных пребыванием в эпицентре событий.

Неизбалованная публика реагировала с превеликим оживлением, громко ахая и обсуждая храбрецов, взмывающих в небо. Ксения Александровна с детским восторгом глядела то на парящие в небесах летадлы, то переводила влюблённый взгляд на мужа, организовавшего столь необычный воздушный праздник, и ставшего, таким образом, родоначальником нового зачинания.

Сам же Александр Михайлович напряжённо следил за происходящим, отдавая распоряжения и пытаясь дирижировать этой воздушной вольницей, где от каждого первого изрядно разило сумасшедшинкой. В редкие перерыва он ловил себя на тщеславных мыслях – теперь-то Ники отдаст пост шефа авиации ему – постфактум!

Повернувшись на мгновение к супруге, он улыбнулся ей, вложив в эту улыбку всю любовь и нежность, и снова повернулся к полю.

– Конструкция инженера Левады, – несколько вразнобой стали объявлять распорядители в жестяные рупоры, пока команда Левады выталкивала аппарат на поле. Инженер, очень импозантный в шофёрских очках и кожаном реглане, покрасовался перед фотографами и дал короткое интервью желающим, коих набралось преизрядно.

Регламент прервала экзальтированная девица, невесть зачем выбежавшая на поле и кинувшаяся к летадле. Девицу отловили с превеликим бережением, да выставили вон, вручив дюжему полицейскому унтеру, только выдохнувшему резко при виде барышни.

Короткий взлёт на высоту чуть ли не полусотни сажден, круг над полем… а потом звук взрыва и вспышка! Опасно накренившись, аппарат Левады пошёл на посадку, едва ли не в последний момент миновав трибуны.

Великий Князь, наблюдавший за сим с превеликим для публики хладнокровием, разом взмок, мысленно вознося хвалу Богу за то, что отговорил Ники идти на это мероприятие…

– Жив! – выдохнул он вместе со всеми, наблюдая за суетой медиков на месте аварийной посадки.

… а если бы не отвернул?! Стечение обстоятельств, а быть может, и желание войти в Историю пусть даже и овеянным дурной славой цареубийцы, и всё… Какая катастрофа была бы для России!

На поле тем временем суетились фотографы и репортёры, почуяв поживу. Ах, как непросто было получить аккредитацию на столь яркое мероприятие! Вспышки фотоаппаратов, интервью…

Пострадавшего героя унесли, равно как и его аппарат его конструкции. Александр Михайлович вытащил блокнот и сделал пометку о Леваде. Человек явно дельный, да и планер его конструкции вёл себя лучше многих. А что с мотором неприятности, так тут не его вина, а заводчиков!

На Комендантское поле выкатили новый летательный аппарат, при каждом движении заметно покачивающим всеми своими шестью крылами. Распорядителя взяли объявлять пилота, а один из гвардейцев, спохватившись чем-то, рысью убежал с поля.

– Барограф[11] у Левады забыли второпях, – минуту спустя доложил адъютант.

– … конструкции инженер-полковника Фёдорова[12], - объявляли тем временем распорядители, и чуть погодя самолёт взлетал, мотыльково колыхая крылами. Сделав успешно круг, аппарат начал по спирали набирать высоту.

– Куда… – одними губами шептал инженер, не мигаючи глядя в небо, – куда полез… уговаривались же на круг! Сырой ещё аппарат…

Публика, не отрываясь, следила за поднимающейся в небо летадлой, взобравшимся на явно рекордную высоту. Вдруг, на высоте около двухсот метров, машина покачнулась опасно под резким порывом ветра. Пилот начал снижение…

– Ах! – единым организмом застонала публика, глядя на аппарат, разваливающийся на части прямо в воздухе. Было отчётливо видно кувыркавшиеся на воздусях отломанные крылья, с гулом падающий мотор и саму человеческую фигурку, метеором летевшую к земле.