Стэплтон лежала в массажном кресле в кампусе Google, когда ей стали приходить одно послание за другим: ее начальница хотела включить Пьюдипая в плейлист «Перемотки» и просила дать ответ. В электронной почте начались дебаты о том, следует ли аккаунту YouTube в Twitter реагировать сердечками на один из его твитов. Стэплтон считала, что этого делать нельзя. По ее мнению, ютубер «безответственно пользовался своим влиянием». Она отказалась включить его видео в плейлист.
Но оно все равно там появилось. Ее менеджер попросил об этом другого маркетолога, в обход Стэплтон.
Она должна была это предвидеть. После протестов, когда о Стэплтон писали в Times и говорили в телевизионных передачах, коллега предупредил ее, что такие заметные действия, спланированные и развернутые внутри компании, повлекут за собой реакцию. Он процитировал активистку движения за гражданские права и писательницу Одре Лорд: «Ибо инструменты мастера никогда не разобьют дом мастера».
Позже Стэплтон так вспоминала этот урок: «Если вы становитесь неудобными, значит, ваши дни сочтены».
Она стала лицом забастовки вместе с Мередит Уиттакер, исследовательницей из Google и зачинщицей протестов против контракта с Пентагоном. Уиттакер, которая работала в Google с 2006 года, горячо доказывала, что ее компания, используя искусственный интеллект, допускает опасные этические ошибки. Естественно, такие ветераны, как Уиттакер и Стэплтон, стали полезными в качестве правозащитниц. Кроме того, они обе были белыми. Другой сотрудник YouTube сказал Стэплтон, что все согласны с ней в таких вопросах, как случай с Пьюдипаем, но не обладают неприкосновенностью, которая позволила бы им нападать на руководство.
Дирекция Google недолго поддерживала акции протеста. Их организаторы не остановились на марше, но выдвинули пять требований, в том числе прекращение неравенства в оплате труда и участие сотрудников в корпоративном совете. Вскоре после акций Стэплтон и несколько других женщин из YouTube провели частную встречу с генеральным директором. Воджицки призналась сотрудникам, что она ничего не знала об обвинениях против Энди Рубина, а теперь воспринимает его поведение как отвратительное. Женщины на этой встрече выразили обеспокоенность по поводу гендерных различий в оплате труда на YouTube и отсутствия чернокожих в руководстве. Воджицки заявила, что не осознавала эти ошибки и что YouTube их исправит. После завершения встречи одна из участниц повернулась к Стэплтон и сказала: «Она все время лжет». Они пришли к выводу, что Воджицки была в курсе происходящего, но снимала с себя ответственность. «Все это были пустые разговоры»[270], — вспоминала Стэплтон.
Это была ее последняя встреча с генеральным директором. В январе менеджер Стэплтон сообщил ей, что ее должность «реструктурируется». Официально это называлось реорганизацией сотрудников, что было обычной практикой в Google, но Стэплтон лишилась части полномочий и половины персонала, которым руководила; поэтому она подозревала другие мотивы. Клэр сообщила о своем разочаровании вверх по корпоративной цепочке; ей посоветовали «восстановить доверие» к менеджеру и, возможно, взять несколько выходных. Сообщение об этом появилось на стене.
Наступил март, и ее пригласили слетать в Калифорнию на ретрит по «Красному коду благополучия». «О, это будет весело», — невозмутимо написала она коллеге по электронной почте.
В четверг, 14 марта, Дженни О’Коннор прибыла в «разведывательный отдел» YouTube. Компания сформировала это подразделение для снижения рисков в начале 2018 года после кризиса «Эльзагейт». Как его руководитель О’Коннор должна была просматривать «Длинный хвост» YouTube, обнаруживать тревожные угрозы на горизонте и предвидеть беспорядки, что позволило бы модераторам и машинам YouTube адекватно на них реагировать. О’Коннор наняла бывших сотрудников разведки и менеджеров, работавших с авторами, поручив им более твердо держать руку на пульсе сайта. Он работала в компании двадцать лет и умела «говорить на языке Google», как сказал один давний коллега. Что наиболее важно, она была заместителем Нила Мохана в работе над
На новой работе О’Коннор быстро вошла в курс дела относительно ИГИЛ*. Как бывшая учительница математики в средней школе она уже знала, какие дикие вещи вытворяют современные дети. Например, «испытание презервативом» (вирусный флешмоб, в котором на голову человека падает наполненный водой презерватив и полностью ее обволакивает). Иногда подразделение О’Коннор разоблачало крупные правонарушения — как в феврале, когда один ютубер заметил, что педофилы используют закодированные ссылки и фразы в комментариях под детскими роликами. Это вызвало очередную волну бойкотов со стороны рекламодателей. Команда О’Коннор действовала быстро. Всего за две недели сотрудники удалили комментарии из миллионов видео, выпустили более эффективный сортировщик комментариев на основе искусственного интеллекта и ввели более суровые наказания. О’Коннор создала сменяющуюся глобальную команду «кризисных командиров», которая всегда была наготове на случай таких внезапных катастроф. Оперативные штабы, разведка, кризисные командиры — этот армейский язык вызывал у всех ощущение, будто YouTube сражается с врагами.
В тот четверг сенаторы США отклонили чрезвычайную меру президента по строительству пограничной стены, что побудило Трампа написать в Twitter: «ВЕТО!» Японский пользователь Google побил мировой рекорд Гиннесса, подсчитав число пи с точностью до 31 триллиона знаков. Рабочий день О’Коннор закончился без происшествий. Она уехала из офиса YouTube и начала наводить порядок дома, как вдруг повалились сообщения о Новой Зеландии.
Террорист был австралийцем двадцати восьми лет. Он вырос в небольшом городе севернее Сиднея[271], много играл в видеоигры и просматривал электронные форумы, такие как захолустный 8chan. Его родители развелись, после чего мать вступила в трудные отношения. Ему еще не исполнилось двадцати лет, когда отец умер от рака, вызванного воздействием асбеста, оставив в наследство сыну значительную сумму денег. Террорист часто путешествовал, обычно в одиночку, и, согласно более позднему правительственному отчету, «не формировал прочных отношений с другими». Он был белым и называл себя европейцем, полагая, что и то, и другое является признаком превосходства; он также считал, что эта идентичность находится под серьезной угрозой из-за растущего уровня иммиграции, особенно мусульманской. Такова была его версия теории Великого замещения, которая распространилась в Интернете.
Он смотрел YouTube и подписывался на каналы. Он писал посты в «Мальчишеском сообществе» — крайне правом интернет-клубе, который перетек на частный форум Facebook*, после того как социальная сеть подчистила свои публичные группы. Вероятно, это была отсылка к его последней реплике перед совершением массового убийства: «Помните, ребята, подписывайтесь на Пьюдипая». Не было никаких доказательств того, что он смотрел материалы Пьюдипая или каким-либо образом вдохновлялся ими. Эту реплику он произнес, чтобы привлечь внимание.
В начале 2017 года молодой человек отправил пожертвования аналитическому центру белых националистов США и радиостанции Freedomain, сети Стефана Молинье. (Потом Молинье заявил, что «немедленно осудил новозеландского террориста»[272].) Весной, путешествуя по Франции, террорист видел мигрантов, прогуливающихся по торговому центру. «Захватчики», — назвал он их позже в Интернете и добавил, что это прозрение привело его к насилию. Но некоторые признаки проявлялись и раньше. Его семья сообщила властям, что в конце 2016 года он вернулся из поездки «изменившимся человеком» — ожесточенным, экстремальным — и часто говорил, что мусульманская миграция предвещает гибель Запада и всего мира. Мать беспокоилась о психическом здоровье сына. «Патриоты и националисты торжествуют», — гласил его пост об избрании Трампа. Позже в своем «Мальчишеском сообществе» он написал: «Наша самая большая угроза — это невраждебные иммигранты с высокой рождаемостью и высоким уровнем социального взаимодействия». Он читал и усваивал материалы о Великом замещении. Книги, форумы, 4chan, группы Facebook*.
Согласно отчету правительства Новой Зеландии, которое допрашивало мужчину после теракта, ненадлежащее влияние на него оказал, помимо всего прочего, один сервис. В заключении отчета говорилось: «Этот человек утверждал, что нечасто писал комментарии на крайне правых сайтах и что YouTube был для него гораздо более важным источником информации и вдохновения».
За два дня до нападения[273] он разместил на своей странице в Facebook* несколько десятков ссылок, в том числе на сайты с данными о рождаемости и на британский таблоид со статьями об агрессивных азиатских бандах. Он ссылался на множество видеороликов YouTube: речи британского фашиста 1930-х годов, новостные кадры о беспорядках в Европе, российские бомбардировщики над Сирией и двуногий робот, марширующий под немецкую военную фонограмму. Рядом с клипом на латышскую народную песню он написал: «Это то, что они хотят уничтожить». Позже он рассказал следователям, что использовал учебные ролики YouTube для сборки огнестрельного оружия перед терактом.
В 2017 году он переехал в Данидин, на юг Новой Зеландии, и жил там без происшествий. После его преступлений новозеландцы изо всех сил пытались разобраться в причинах массового убийства. «Он был полным ничтожеством, — вспоминала журналистка Кирсти Джонстон, изучавшая его биографию. — Диванный расист. У него были деньги и время».
У Хаджи-Дауда Наби была любящая семья; им восхищалась вся община в Крайстчёрче. Наби был 71 год; мужчина переехал из Афганистана в 1970-х годах и все еще носил традиционную кепку паколь. Он чинил старые машины и любил возить в свою мечеть гостей города. Он был наставником других мигрантов в Новой Зеландии, но и к своей приемной стране относился дружелюбно. На его похороны приехал целый караван мотоциклов Harley-Davidson, которые он любил. «Он был в той же степени новозеландцем, как и афганцем», — вспоминал его друг[274]. Наби всех называл братьями.
В ту судьбоносную пятницу, 15 марта, Наби стоял у дверей своей мечети[275] Аль-Нур и приветствовал собратьев по вере. Вскоре после 13:40 он увидел человека с винтовкой AR-15 и включенной нательной видеокамерой — того самого, который собирался лишить жизни Наби и еще пятьдесят человек в мечети Аль-Нур и другом исламском месте. Наби тепло встретил его: «Привет, брат. Добро пожаловать».
Вскоре после этого, когда в Калифорнии все еще был вечер четверга, Дженни О’Коннор открыла свой рабочий ноутбук на кухонном столе. Коллеги писали ей о массовой стрельбе в Крайстчёрче, откуда нападавший транслировал свои убийства в прямом эфире. И что трансляция появилась на YouTube.