Варвара вспоминает, что должна позвонить, когда находит глазами черный, уже не такой чистый, пустой автомобиль. Достает намокший телефон из кармана джинс, но он не поддается манипуляциям, требует сушки. Варя, в надежде добиться от него хоть какой-то реакции, дрожащими руками пытается его реанимировать, и пока эта электронная коробка приходит в себя, промокает до нитки. Телефон наконец отзывается на тонкие мокрые пальцы, и Варе удается набрать свежий номер. Гудки раздаются так медленно, как длится вечность. Чернов берет трубку не сразу, но в итоге она слышит от него только одно слово «Иду». Синие губы дрожат и отвечают отрывисто уже раздающимся гудкам.

«Быстрее».

На улице в придачу к ливню бушует сильный ветер. Варе так холодно, что дрожит все ее тело, зубы отбивают дурную чечетку. Еще немного и она подумывает залезть под машину от холодного дождя подальше, притвориться уличной кошкой. Мокрые волосы стекают как вода по щекам и подбородку.

Вдруг со спины кто-то хватает ее за плечо. Сердце взрывается и замирает, она подпрыгивает как испуганное животное, вздымая шерсть и хвост вверх. Паша ищет ключи по своим карманам. Наконец находит их и открывает машину.

Варя окунается в тепло, падая на сиденье.

Водитель тут же заводит машину.

— Напугал? — он переводит взгляд на попутчицу.

С обоих ручьями льется вода, но Чернов этого будто не замечает.

— В-вовс-се н-нет, — заикаясь на каждом слове, процеживает Варя в ответ.

На несколько секунд, запуская пальцы в светлые волосы и отбрасывая их назад, Паша разглядывает ее, то, как она трясется, пытаясь укутаться в большой и мокрой на сквозь куртке.

— Так ты не согреешься, снимай с себя куртку и рубашку, — в приказном тоне диктует он, выкручивая обогрев на максимум.

Варя дарит ему возмущенный недоумевающий взгляд. Тем не менее, его широкую куртку с себя снимает и кладет туда, откуда взяла. В машине постепенно согревается воздух, запотевают окна, в них в любом случае не разглядеть ничего, кроме потоков воды.

— Сиди здесь.

Павел забирает с заднего сиденья куртку, накрывает ей свою голову и бежит куда-то в непроглядные потоки воды. От его ухода в машине веет промозглым могильным холодом. Варя остается одна и машина прогревается так сильно, что она позволяет себе снять с себя рубашку, чтобы подставить ее под обогреватель. Через пятнадцать минут в ручьях, стекающих с неба, появляется высокая фигура и присаживается на водительское сиденье. Мимолетный холод заставляет Варю инстинктивно снова накрыться мокрой рубашкой. Паша кладет на ее колени подставку с двумя стаканами горячего кофе.

— Я не знал, что ты пьешь, поэтому взял какао, — отправляя куртку на свое место, проговаривает Чернов.

— Я почти счастлива, — слегка смущенно отвечает Варя.

— Правый стакан мой, — отрезает он.

— Держи, — передавая стаканчик проговаривает Варя, — но вообще-то, не надо было, у меня нет денег, чтобы заплатить.

— Значит, я угощаю.

Варя опускает свою рубашку под обогреватель и теперь прячет румянец на щеках. Когда рубашка становится в разы теплее и суше, она накидывает ее на себя. Делает пару глотков какао. Обжигающий напиток согревает ее глубоко в животе, а пальцы становятся от него подвижными и горячими.