* * *

– Очнись, милая…

Лица Эйви коснулась прохлада. Кто-то заботливо погладил по голове, сжал руку в попытке поддержать.

– Давай же, Эйви, открой глазки…

Голос, знакомый с детства. Самый родной.

– Возвращайся, девочка. Папа тут, папа с тобой.

Эйвери улыбнулась прежде, чем посмотрела на него:

– Я нашла тебя, – прошептала она.

– Нашла, – выдохнул Николас Айверсон. – Как ты себя чувствуешь, милая? Руки сильно болят?

Эйви осторожно открыла глаза и сначала испугалась, что ослепла – настолько темно было вокруг. Лишь через десяток секунд, показавшийся ей вечностью, проявились очертания отца, сидящего рядом.

– Ну, привет, леди, – почти привычно улыбнулся папа. Только раньше он был полнее и всегда чисто выбрит, а теперь…

Она подняла руку и осторожно провела по многодневной щетине, признавая:

– Тебе идет.

– Спасибо. – Он заулыбался шире. – Сам никогда бы не подумал отпустить бороду, но, как видишь, случай помог. Так солиднее, а?

– Пожалуй, – ответила Эйви.

Ее рука безвольно упала, а из глаз покатились слезы счастья. Сил с трудом хватало на разговор с ЖИВЫМ отцом, но Эйви ощущала невероятную радость.

– Папочка, – прошептала она, вкладывая в это слово всю боль и все волнение, что испытывала каждый день с момента, когда узнала, что он исчез.

– Я здесь, – заверил он, принимаясь снова гладить ее по спутанным волосам, как в детстве. – Все хорошо, Эйви. Мы вместе. И обязательно что-нибудь придумаем. Не волнуйся.

– Придумаем, – повторила она едва слышно и наконец перевела взгляд в попытке рассмотреть помещение, в котором они оказались.

– Это подвальное помещение в домике смотрителя маяка, – помог ей отец. – Его зовут Зейн, и он…