Пустая бутылка не делает его словоохотливым. И Славы на горизонте что-то не видать.

Боже, ну и денек.

— И? — поторапливаю невменяемого отца. — Где она?

— В библиотеке! — отвечает гордо.

— В три часа ночи?!

Ладно, приукрашиваю, еще даже не полночь. Но не ждать же сложа руки, в самом деле? Дети спать должны в это время! Тут мне вечерами одной бывает страшно, а уж с наивным подростком что хочешь может приключиться!

Что если… Что если ей прямо сейчас нужна моя помощь?..

Звонок в дверь заглушает ответ. Да он теперь и не нужен. Я выбегаю в коридор, надеясь выдохнуть, наконец, а потом задать паршивке трепку.

Торопливо прокручиваю забытый Сонькой ключ все три раза. Отец, когда приходит с работы, всегда запирается так, будто кто-то планирует украсть всю стеклотару из нашей квартиры.

Неожиданно в нос бьет едкий запах алкоголя.

На пороге стоит Злобин — тот, который старше и пришибленнее, и упирается в меня стеклянным взглядом.

— Как дела, Светлячок?

Вадим пошатывается, будто никак не может найти точку опоры, но при этом довольно резво протискивается в проем, мешая мне хлопнуть дверью перед его наглой мордой.

Я плотнее кутаюсь в кофту от холода идущего с лестничной клетки.

— Проваливай.

— Ты что, обиделась на меня?

— Нет. Ты мне просто противен.

Вадим хмыкает, нетвердо отступая назад. Я, дура, высовываюсь, чтобы убедиться, что он не свернет себе шею на моем этаже, и тут же врезаюсь в шкаф под весом навалившегося сверху тела.

— Я же сказала, проваливай! — упираюсь руками в твердую грудь, вдруг оказавшись между его расставленных ног. — Какого черта ты тут забыл?

Дергаюсь в сторону, но Вадим одной рукой придавливает меня к зеркальной дверце. Во второй у него бутылка. Двинуть ему в пах? Потом же не выволоку?