— Очешуеть! — воскликнул житель подземелья и подался вперед. — Это же…

— Ага, — торгаш прижал артефакт к животу. — «Слушай и повинуйся», выпуск полувековой давности. Раздавался избранным легионерам для поднятия… — гнусный смешок, — боевого духа. Скину за пятьдесят голубых кристаллов. По штуке за год выдержки — вполне справедливо.

— Не пытайся меня нагреть, — проворчал второй. — Хоть и в катакомбах живу, но цену таким штукам знаю. Картинки с красноглазой — самые частые, их в любых казармах навалом.

— Твоя правда. Эта барышня позировать страсть как любила. Но зато где еще найдешь такое качество? Как вчера выпустили! Тридцать — и забирай.

Пока черти торговались, поймал спутницу за ухо, притянул к себе и прошептал:

— Нас ждет серьезный разговор, юная леди.

— Да иди ты в пень! — мелкая рубанула по руке ребром ладони и отпрыгнула. — Кто не грешил по молодости, пусть перв… ай!

Копытце соскользнуло с глади стены, прислужница взмахнула руками раз-другой, но равновесие не удержала и кубарем покатилась под откос. Благо наше укрытие находилось на высоте второго этажа, а уклон был достаточно пологим, чтобы по приземлении не сломать все кости. И не успела спутница шмякнуться в пепел, а мусорщики уже вскочили с оружием наизготовку.

— Это еще кто? — спросил наземный.

— Какой-то карлик, — ответил подземный.

— Карлик? — товарищ сощурил глаз, точно смотрел в оптический прицел, а не поверх стрелы. — По-моему, это ребенок.

— Ребенок? — спутник уставился на него, как на идиота. — Когда ты в последний раз видел ребенка? Это точно карлик!

— Ребенок, карлик — какая разница? Главное, сколько за него заплатят!

Ситуация обострялась на глазах, а я пытался придумать, как разрулить ее с минимальными потерями. Даже если бы мародеры орудовали только мечами — это все равно неразрешимая проблема, ведь выйти против двоих — чистое самоубийство. Эти же держали луки, и раз до сих пор не сдохли в такой заднице, значит, умели ими пользоваться. И рыпаться с клинком против пары опытных стрелков — это хуже, чем суицид. Это долбоебизм чистой воды.

К счастью, половина беды разрешилась сама собой. Не желая делиться находкой, житель катакомб резко развернулся и без предупреждения и переговоров пустил стрелу в шею подельника. Тот выронил лук (снаряд ушел в «молоко», чиркнув по камням у меня над головой), схватился за горло, захрипел, забулькал и рухнул под ноги победителю.

Я хотел дождаться, когда упырь кинется собирать чужое добро, а уж потом напасть, но тот решил начать с самого ценного. Подбежал, трясясь от нетерпения, к Хире, схватил за руку и потащил к костру. Подруга, разумеется, оказала сопротивление — пиналась, кусалась и сыпала трехэтажным матом. Какое-то время мусорщик терпел, а затем влепил такую пощечину, что у бедняги подкосились колени. Тут уж не вытерпел я, и сиганул прямо с высоты, занеся меч над головой. Приземлился в десятке шагов от цели и метнул клинок в обидчика. Острием, увы, не задел, зато «яблоко» на полной скорости врезалось в нос, и бородатую морду вмиг залило кровью.

— Сука… — прохрипел черт, схватившись за лицо и выпустив добычу.

Хира, не будь дурой, тут же отползла в сторонку, а я, взяв высокий старт, разогнался и саданул противнику плечом в грудь. Тот упал, я навалился сверху — левой рукой схватил за рог, второй поднял увесистый булыжник и херачил по роже до тех пор, пока не разравнял рельеф в гладкую бурую кашицу.

— Фига ты злой…

Поймал мелкую за подбородок и повернул щекой к себе — скула покраснела и напухла, но в целом ничего серьезного. После снял корзину и ссыпал на дно кристаллы — самые ценные и в то же время легкие артефакты. Решил взять и журнал — весит всего ничего, а стоит немало. Собрался было полистать, но демоница выхватила листы и кинула в огонь.