— Хм… Меган, а ты можешь сделать нам какую-нибудь крутую штуку? Ну там, самострельный арабалет или типа того?

— Прости, — инженер потупила взор. — Все мое оружие — наполовину магическое. Его заметят еще быстрее, чем обычное заклинание.

— А… Ну ладно. Как говорится — в первый раз, что ли? Хира, нам пора — давай ручку.

Суккуба легонько, как шаловливая кошка, царапнула ладонь и прошипела:

— Спорим, что ты первый «сдохнешь» и начнешь ныть о привале?

— Да-да, конечно. Пошли уже.

Через два часа я предложил передохнуть. Одно дело просто идти, пусть и с грузом на плечах, и совсем другое — карабкаться через нагромождения крошеных камней и при том следить за каждым шагом, чтобы ничего не сломать, не подвернуть и не провалиться в трещину.

— Лох, — спутница показала «козу». — Говорила же.

— Не выражайся, а то по жопе дам.

Пара глотков из фляжки ничуть не утолили жажду — вода уже нагрелась из-за дикой жары, все вокруг жутко воняло гарью, серой и тухлятиной, и я трижды пожалел, что забыл в особняке «противогаз» с приподнятым носом. Зато обзавелся длинной матерчатой накидкой сродни пончо и конической соломенной шляпой — наряд хорошо бы защитил от солнца, вот только солнца в Нижнем мире нет. Это лишь маскировка, чтобы сойти за нищего мусорщиков и не нарваться на снующих всюду мародеров. Ведь меч за поясом — лишенный силы и поблекший до матовой полупрозрачности, словно звездное небо ранним утром — вряд ли выручил бы в серьезной драке.

Мы шли у подножья опрокинутых исполинов, пробирались через расселины, будто оставленные титаническими мечами, восходили гладкие склоны пирамид и спускались по ступеням высотой в мой рост. С одной стороны, маленькая Хира весила всего ничего, и я легко поднимал и опускал ее в корзине с привязанной веревкой. С другой стороны, будь она обычного размера, могла бы топать и без посторонней помощи.

Несмотря на стращания Легины, за пару часов пути нам встретился всего один монстр — облезлая адская гончая с торчащими ребрами и выпавшими от голода зубами. Потерявшая рассудок (а вместе с ним и осторожность) тварь с рычанием бросилась на меня, но я легко перерубил ей горло. Прыжок, свист выхваченного из ножен клинка, и бездыханная туша скользнула по камням, оставив черный смолянистый след.

— Едрить ты самурай, — суккуба подбоченилась и пнула труп копытцем. — Еще в победную позу встань и ляпни что-нибудь пафосное.

— Язви-язви, — обтер лезвие о шкуру и вернул на пояс. — Знаешь ведь, что не ударю ребенка.

Подруга уже изготовилась парировать очередной ехидностью, но я поднес палец к губам и прислушался. Сквозь гудящий в проломах ветер пробился негромкий, но ожесточенный разговор. Ввязываться не хотелось, но на обход двух рухнувших небоскребов ушло бы полдня, поэтому осторожно двинулся на звук. Оставлять врагов за спиной — неосмотрительная ошибка, а друзей в этой каменной пустоши быть не могло. Повезет — справлюсь с гадами так же быстро, как и с псиной, а не повезет… что же, импровизация — наше все.

Подобравшись на безопасное расстояние, разглядел незнакомцев. Они сидели под навесом расколотого камня, разделенные горящей горкой углей. Оба носили дутые штаны с заплатками на коленях, куртки мехом внутрь с глубокими капюшонами и откинутые на лбы маски чумных докторов. Рядом стояли объемистые баулы с хабаром, на них — луки и короткие мечи.

— А я тебе говорю, — первый глотнул из фляги что-то, явно крепче воды, — херня эта ваша подземка. Сидите там как крысы в темноте. Другое дело — Пустошь! Раздолье, красота, свобода!

— Мутанты, летучие твари, аномалии, — проворчал собеседник, пригубив из своей фляги. — А мы хоть и в тесноте, зато в уюте. Тепло, покой и достаток. Только вот поторговать иногда выходим, да в рейды, а так бы сидели и носу наружу не показывали.

— Кстати, о торговле. Ну что, начнем?

Они открыли рюкзаки и выложили перед собой самые разные, но безусловно полезные в хозяйстве вещи: пучки коротких стрел, брикеты сушеного истертого в порошок мяса, колдовские энергетические кристаллы всевозможных форм и расцветок, найденные среди руин ножи, ложки, поварешки и все в таком духе. И под конец бродяга из Пустоши выложил на «витрину» сшитую стопку пергаментных листов. Неизвестно, где и как они хранились, но выглядели, как новые. Мне даже удалось во всей красе разглядеть обложку — на ней с фотографической точностью нарисовали Хиру, стоящую на коленях со сцепленными на затылке пальцами. Из одежды на суккубе был только ошейник и свисающая с него цепь, протиснувшаяся меж грудей и едва прикрывающая содержимое широко раздвинутых ног.